Тёмные тропы. Андрей Левицкий

словно законсервированного Глубью. И когда ночное небо в очередной раз озарилось сиреневым сполохом, Данила, скрепя сердце, – страшно не хотелось тратить впустую патрон – выстрелил из «стрижа» на звук.

      Тут же в ответ бахнули из двустволки, рядом с хрустальным звоном осыпалось еще одно окно.

      – А ты приди и возьми меня, поп! – крикнул Данила, меняя диспозицию. – Если смелости хватит!

      – Астрахан! – голос в мегафоне стал замогильно-серьезным. – Хватит крови, Астрахан! Сдавайся. Я прощаю тебя. Я дам тебе возможность искупить грех человекоубийства. С тобой же люди, Астрахан. Не губи их. Мне нужен только ты.

      – Тонкий расчет, – проговорил сжавшийся в комок Прянин. – Он хочет, чтобы вас выдали. Андроний – опытный психолог.

      – Ну-ну, – хмыкнул Данила, наблюдая, как от кустов отделились тени и короткими перебежками устремились к НИИ. Раз, два, три… и четыре. Как и следовало ожидать. Ну и с Андронием осталось еще человека два от силы.

      Всего получается семеро. Каким бы опытным психологом ни был отец Андроний, а заставить своих людей пойти к самой Глуби большой толпой ему не удалось. Вот и славно.

      У противника количественное преимущество в семь раз, если не считать боевыми единицами Прянина и Маугли. Ничего, бывало и хуже. На стороне Данилы – ночь и знание внутренней архитектуры НИИ. Осталось придумать, как бы их еще рассеять… Если они проходили хотя бы базовую подготовку, будут работать парами. Если нет – попрутся прочесывать этажи поодиночке. Ну да это скоро выяснится.

      – Сиди здесь, – приказал Астрахан доценту, – и не отсвечивай. Я – на разведку.

      – Х-хорошо… – промямлил Прянин. – А что мне делать, если меня найдут?

      – Сдаваться, что еще…

      Оставив Доцента размышлять над перспективой возвращения к Андронию (судя по выражению лица, Прянина такое будущее не очень вдохновляло, чтобы не сказать – пугало), Астрахан покинул комнату и «боевым шагом», ставя ногу с пятки на носок и двигаясь на полусогнутых ногах так, чтобы тело не раскачивалось в такт движению.

      Руки – перед собой, на уровне лица. Правая, с пистолетом, согнута в локте, запястье зафиксировано. Левая, с ножом, прижата к правой так, чтобы тыльные стороны запястий соприкасались. Слегка модифицированная стойка Уивера, она же – стойка Харриса для работы с фонарем. Только вместо фонаря – нож…

      Вниз по лестнице. Замереть на повороте. Прислушаться.

      Голоса. Мужские. Поправка – один мужской, второй – юношеский, ломающийся. Враги о чем-то спорили, стараясь говорить потише.

      Это первая пара. Где вторая?

      Данила попытался вспомнить расположение лестниц в НИИ. От центрального входа – одна парадная на второй этаж, там – разветвление на два крыла, и, кроме центральной, есть еще две боковых, где любят курить младшие научные сотрудники. Плюс лифты, но они не работают. Можно, конечно, ножом разжать двери лифтовой шахты и спуститься вниз по тросам, но: во-первых, неизвестно, в каком состоянии эти тросы и между какими этажами замерли кабины лифтов, а во-вторых, такие фокусы