Тёмные тропы. Андрей Левицкий

в коридоре, под выбитым окном, куда хлынули вырвиглотки и затоптали место, где лежал Момент. Нагнувшись, Астрахан коснулся черных лужиц крови, а когда поднялся, во второе от лестницы окно влетела пуля, чиркнула о бетон и отлетела под ноги. Доцент шарахнулся в открытую дверь одного из кабинетов.

      – Жакан, – отметил Данила, поднял деформированный кусок свинца и, держа наготове «стриж», двинулся к Прянину.

      – Что-что, прости? – переспросил Доцент.

      Жизнь в Секторе развила в нем здоровые рефлексы. Когда начали стрелять, Прянин сразу нырнул в ближайшее укрытие – им оказался перевернутый лабораторный стол, и замер в позе человека с плаката «Как пережить ядерный взрыв».

      Данила скользнул в помещение и пояснил:

      – Жакан, говорю. Пуля из охотничьего ружья. Судя по размеру – двенадцатый калибр.

      Он сел, привалившись спиной к стене. Пуля, разбившая окно, вошла в потолок под таким крутым углом, что можно было с уверенностью предположить, что стрелявший стоял близко к зданию – и, следовательно, прицелиться ни в кого из находившихся на третьем этаже не мог. Так, бабахнул наугад, для острастки.

      Пуля ударилась в бетон и раскрылась, как цветок. Или, точнее, как нож мясорубки. Страшно было даже представить, что могла наделать такая штука, попади она в живую плоть. Фарш и осколки костей…

      – Еще и надрезанная, – прокомментировал Данила. – Дум-дум. Сволочи!

      – Кто – сволочи? – шепотом уточнил Прянин. – Кто в нас стрелял?

      – Пока не знаю. Но кажется, мы это скоро выясним.

      Грядущая перестрелка не вызвала привычного выброса адреналина. Ну, перестрелка. И что, волноваться теперь? Или Данила просто чертовски устал. Последняя пара дней выдалась крайне насыщенной.

      Но – пора заняться делом. Перестрелка, или, по-научному, огневой контакт, подразумевает ведение огня из огнестрельного оружия с обеих сторон. А иначе это уже не перестрелка, а расстрел безоружных.

      Для ведения огня в распоряжении Данилы был пистолет «стриж» с двумя патронами.

      И все.

      Особо не повоюешь. Хватит, разве что застрелиться. Одну пулю – себе, вторую – Доценту. Даже Маугли не достанется…

      – Кстати, а где Маугли? – вспомнил Данила.

      – Не знаю, – завертел головой Прянин. – Исчез. Они это умеют, исчезать и появляться беззвучно.

      Смылся лягушонок. На втором этаже он еще был, а теперь – нет его. Ладно, Маугли – местный, он не пропадет. Спасибо, хоть подлатал…

      На улице громыхнул еще один выстрел, и где-то в здании тренькнуло разбитое окно.

      Ну вот, как есть – наугад палят. Спрашивается, зачем?.. Какой смысл лупить из охотничьего ружья по НИИ, да еще в потемках, при неверном мерцании Московского сияния?

      – Мне кажется, – сказал Прянин дрожащим голосом, – это что-то вроде психической атаки. Ну, вроде как артподготовка, если я не путаю термин…

      – Сейчас посмотрим, – ответил Данила и встал.

      Прижавшись к стене, он рукой с оружием уперся в откос окна и стал ждать третьего выстрела.