Игра Подсказчика. Донато Карризи

ты здесь из-за него.

      Мила не рассказала ему, зачем приехала в город. Сообщила только, что в Управлении попросили у нее консультации по поводу одного расследования, но не стала вдаваться в подробности.

      – И что ты сам думаешь об этом деле? – спросила она, ничего конкретно не утверждая.

      – Оно мне совсем не нравится, – озабоченно проговорил Бериш. – В Управлении все бурлит; по-моему, от нас что-то скрывают, недоговаривают…

      Мила промолчала.

      – После нарочитой скорби по погибшим Андерсонам в Интернете разразилась настоящая буря. Самые порядочные возмущаются тем, что патрульную машину отправили на ферму через несколько часов после просьбы о помощи. Но иные уже начинают негодовать на самих Андерсонов за то, что они отказались от цивилизации, от новых средств связи, уехали с двумя маленькими дочками в деревню, где даже нет электричества… Но что еще хуже, находятся такие, кто восхваляет татуированного психопата. – Бериш помрачнел. – Они упиваются его деяниями так исступленно, что понимаешь: насилие не завершилось той ночью в том уединенном доме, но продолжает распространяться, как сейсмическая волна, несущая другие разрушения. Ты полагаешь, будто этих фанатиков – ничтожное меньшинство, но потом выясняешь, что среди них – конторская служащая, студент, отец семейства. Самое скверное, что они не скрывают своего лица и выступают под своим именем.

      – Как ты это объяснишь?

      Саймон Бериш потер седеющий висок:

      – Я допрашивал и приводил к признанию десятки убийц: всегда наступал момент, когда самые закоренелые стыдились того, что совершили. Обычно это происходило, когда я называл имя жертвы. Одно мгновение – и вину можно было ясно прочесть во взгляде… Может, мы и стали лучше и число преступлений в самом деле сократилось, как утверждает Шаттон, но обычные люди утратили стыд.

      Слушая речи Бериша, Мила не могла не поздравить себя с тем, что прервала с ним всякие отношения. Дружба между полицейскими не может продолжаться, если один из них уходит в отставку, таково правило. Действительно, бывший коллега мог говорить только о преступлениях, убийствах и всяческих страданиях. Ладно, сейчас он знал, что Мила приехала в город по делам Управления. Но если бы она в какие-нибудь выходные пригласила Бериша к себе на озеро, им трудно было бы найти тему для беседы.

      Бериш припарковался метрах в двадцати от главного входа. Мила потрепала по голове старину Хича и вышла из машины.

      – В котором часу твой поезд? – спросил Бериш, исполненный решимости.

      – В семь.

      – Хорошо, в половине седьмого подъеду и отвезу тебя на вокзал.

3

      Зал для брифингов представлял собой небольшую аудиторию на пятом этаже Управления: там стояли синие пластиковые креслица, высился помост для выступающих и висел экран. Окна выходили во внутренний двор, и плотные занавеси были всегда задернуты ради соблюдения секретности. В зале витал запах пыли и никотина, хотя запрет на курение в общественных местах действовал уже более