Игра Подсказчика. Донато Карризи

пришел. Ражабьян пропустила посетителей вперед. В кабинке лейтенант приложила магнитный ключ, чтобы разблокировать панель, и нажала на кнопку. Заметив номер этажа, Мила вспомнила, что совсем недавно говорила Ражабьян, и внутри у нее все сжалось.

      Они направлялись на последний, двадцать четвертый этаж.

      Подъем длился двадцать четыре секунды, которые Миле показались вечностью. Потом двери лифта автоматически раскрылись, и перед ними предстал розовый коридор. Это сразу обескураживало. Все было выкрашено в розовый цвет – от пола до ламп на потолке.

      – Некоторые психологи считают, что розовый цвет усмиряет ярость, – поспешила сказать Ражабьян, заметив их изумление. Но Мила вспомнила, как подобный эксперимент проводили в восьмидесятые годы в другом тюремном комплексе. Заключенные сожрали штукатурку, а потом напали на надзирателей.

      Лейтенант провела их в крыло, где располагались камеры.

      – Здесь мы держим психопатов, – рассказывала она. – «Серийников», «массовиков», пироманов, педофилов-убийц: наихудшие образцы того, на что способна человеческая природа. У нас даже каннибал есть.

      По пути Делакруа обратился к Миле:

      – Ты увидишься с татуированным человеком в его камере. Если его переместить, это может вызвать у него излишнее волнение, а так нам будет удобнее проследить за его реакциями.

      Мила хотела что-то возразить, но Делакруа опередил ее:

      – Он не сможет до тебя дотронуться: между вами будет стекло толщиной в десять сантиметров.

      – Но увидеть-то меня он сможет?

      – Да, конечно, – подтвердил Делакруа. – Я ведь только что об этом сказал.

      Мила пожалела, что задала такой глупый вопрос: слишком нервничала. Они остановились перед бронированной дверью.

      – Ты одна войдешь в комнату, примыкающую к камере, – сообщил Делакруа, отведя ее в сторонку. – Наше присутствие может смутить его или разозлить, а наедине с тобой он вдруг да и решит открыться.

      Мила кивнула:

      – Хорошо.

      – Мы будем все время следить за встречей через видеокамеры, – заверил ее агент.

      – Не надо меня успокаивать, я бывала и в худших передрягах, – не удержалась Мила. То была чистая правда. Но она осознавала также, что отвыкла от подобных вещей.

      – Знаю, – ответил Делакруа, притом всем своим видом давая понять, что прошлое – это прошлое и не стоит слишком полагаться на давний опыт. – Если захочешь прервать свидание, сделай вид, что поправляешь волосы.

      Лейтенант Ражабьян набрала код на панели рядом с бронированной дверью. На дисплее замелькали цифры, раздался писк: начался обратный отсчет пяти секунд, после чего замок разблокировался.

      Делакруа взглянул на Милу:

      – Готова?

      Та глубоко вздохнула, потом выдохнула:

      – Готова.

      – И вот еще что, – вмешался Бауэр. – Он не знает, что ты здесь.

      Ошибаешься, подумала Мила. Знает.

      Дверь открылась, и она шагнула в темноту.

      Каждый