Ночные видения. Гарт Никс

ошибаетесь, детектив.

      Вы хотите такую историю, чтобы отец пережил такой же цикл горя, как и мать, поэтому он отправляется в горы, желая избавиться от депрессии, и, не найдя исцеления, он добывает его силой, делает приношение в святейшую из ночей, пытается выманить свою жену из ска л.

      Уж лучше думайте, что я растер собственных детей в желе и оставил его у крыльца для енотов. Уж лучше думайте, что я смотрел, как они его едят.

      Теперь о том, что подумают родители и сестры Мэрион, когда вернутся из Парижа. Они подумают, что это сделал я. В качестве доказательства они, вероятно, скажут, что Мэрион с параноидальной нетерпимостью относилась к моим предложениям оставлять детей в машине, когда мы заезжали в банк или в продовольственный магазин. Или, в данном случае, в хижине.

      Естественно, четырнадцать месяцев я мог оставлять их где угодно, в машине или нет.

      Но какой из меня отец?

      Разве не я в какой-то момент снежной ночи наконец отправил электронное сообщение и заметил на стойке сумку для покупок, в которой из своих картонных коробок выглядывали костюмы гусеницы и дьяволенка?

      Я никогда не заходил на сайт электронной почты из хижины, вот в чем штука. Проверьте журналы в компьютере.

      Если я что и сделал, так это воспользовался драгоценной полосой частот отца Мэрион, чтобы посмотреть фильм про нее в последний раз, и остановил просмотр как раз в тот момент, когда она падает со скалы в пространство.

      Я вам скажу, в этом кадре она смотрит прямо на меня.

      Она говорит мне, что дети, дети…

      Она говорит мне, и я это знаю, что Зои и Кейфан сейчас в полном порядке. Они со своей мамой.

      Она погибла, упав со скалы. Сейчас она живет на другой стороне. И в ту ночь, когда перегородка между мирами более проницаема, чем в прочие ночи года, она пробралась к своим малышам.

      Вы никогда не найдете Зои. Вы никогда не найдете Кейфана.

      Сожалею, это не делает вашу работу проще, но это правда.

      Я вижу, вы уже делаете выводы.

      Все нормально, я серьезно. Я понимаю.

      На вашем месте, и носи я такую форму, я бы тоже мог делать выводы, верно?

      Мы здесь народ рациональный.

      Но знаете, что я хочу от вас, господин полицейский, – простите, детектив, я устал, долго добирался по заснеженной дороге – я от вас вот чего хочу, главным образом: оставайтесь на своей позиции столько лет, сколько сможете. Или, если перейдете на другую работу или уйдете на пенсию, не теряйте связи с нашими местами.

      Почему я так говорю?

      Я почти уверен, что не пройдет и нескольких лет, как с горы станут просачиваться сообщения, понимаете? Сообщения о большой слепой личинке, движущейся в сланцеватой глине. Сообщения о приземистом рыжем демоне, следящем усталыми глазами за людьми с выступа скалы.

      В какой-то момент станут известны слова женщины со спутанными волосами и ввалившимися глазами, которая босиком бежит среди деревьев рядом с горным велосипедистом.

      И