Иной мир. Братство. Никита Владимирович Лазарев

в кабинет.

      Меня очень удивила чистота больницы и её размер, понятно, что эта больница подготовлена на случай большого потока народа. Оснащение было современным, я такого даже в кино не видел. Тут и операционные, и процедурные и ещё какие-то кабинеты, мимо которых мы не проходили. А завернули в процедурную номер три.

      – Что у нас тут? – спросила врач у медсестры по-английски.

      – Осколочное ранение ноги, – ответила сестра.

      – Этот осколок был в моей икроножной мышце – я показал им осколок.

      – Вау. Большой, давайте начнем с рентгена, может быть какие-то части до сих пор внутри.

      Сестра сопроводила меня в рентген-кабинет, где мне сделали снимок, после чего мы вернулись в процедурную.

      – Хммм, дай взглянуть – сказала врач и посмотрела снимок на просвет,– Добро пожаловать в операционную, мы вычистим рану от мусора.

      – Я, конечно, всё понимаю, но, как-то, услышать "Добро пожаловать" в связи с операционной, не слишком приятно, – сказал я, обратившись к медсестре уже по-русски.

      – Может и не приятно, но это необходимо, – с акцентом ответила врач.

      – Показывайте, куда идти.

      Как я сказал ранее, операционные мы проходили мимо. Но сначала меня завели в палату, заставили раздеться, выдали рубашку, показали кровать, и только потом, мы направились в операционную.

      – А зачем это надо?

      – В стерильную операционную ты хотел в своих говнодавах пройти? – засмеялась медсестра, – тебе кажется, что рана плёвая, а на самом деле там нужно поковыряться в твоей ноге, чтобы всё зажило должным образом.

      – Базар-вокзал, вопросов нет.

      Я немного сник, неприятно ведь, когда, казалось бы, плёвое дело, превращается в целую эпопею. Вот так и с этим осколком. После анестезии врач, для контроля моего состояния, рассказала мне увлекательную медицинскую историю про то, что осколок в ноге разломился на несколько частей, одну часть мы достали, разорвав края раны, а части поменьше остались внутри. Я рассказал, что ввёл белую жижу, и в ответ мне поведали, что как раз поэтому не начались какие-либо воспалительные процессы микробного характера, но сами осколки постоянно рвали волокна мышцы, отчего та и опухла. Также, я познакомился с моими врачевателями. Доктора звали Хелена, а медсестру просто и лаконично – Маша. Я, всё-таки, никак не привыкну к интернациональному коктейлю. Диалоги о рыбалке периодически прерывали звуки сбрасываемого металла в судочек подле стола. Всего я насчитал примерно пять раз, неплохо для такого куска железа. После чего врач вышла из операционной.

      – Ну вот и всё, вычистили ногу, я её зашью. Потом на каталку и в палату. Надо Вас понаблюдать пару дней. – сказала Маша и сняла маску, улыбнувшись.

      – Зловещий оскал у Вас, Мария, – сказал я и тоже улыбнулся.

      – Между прочим, это обидно. Сами рану запустили, а тут ещё и оскал. Сейчас заштопаю как наволочку, будете знать.

      – Я думал, врач зашивает.

      – Я, как бы это сказать, перемедсестра, недоврач. Заканчивала четвёртый курс меда, швы делать научилась, но