Малуша. Пламя северных вод. Елизавета Дворецкая

знает в отчине[9]. А Свенельдич… он такой, что в синем море золотую рыбу голыми руками выловит. Ему в родню худого не всучишь. Подберет самого лучшего.

      – Так чего же тебе не житье? Или ждешь, что князь твой воротится?

      Малуша подумала. Нет, этого она не ждала. Слишком далекие дали протянулись между нею и Святославом. Он остался будто за гранью того света – и она для него тоже. Не сойтись им, как двум берегам речным.

      – Если я замуж выйду, – тихо начала она, не поднимая глаз, – и дитя мое у мужа в дому родится, там его нарекут, вырастят, и будет оно рода Любомирова или Милонегова. А оно… рода княжа. От Дулебова корня, от Олегова. Это будет дитя князя киевского. И я хочу ему… не простой доли, а высокой и яркой… как заря.

      Она коснулась своего узкого белого пояска. Сотканный неровно, тот обладал скрытой волшебной силой. Недаром Малуша спряла нити для него на золотом веретене самой Зари-Зареницы. И под этим поясом ее дитя зрело, как солнце в бездне подземельной, чтобы в свой срок выйти на небосклон.

      – Такую долю боги даром не дают.

      – А я даром и не прошу, – тихо, но с упрямством ответила Малуша.

      – Для такой судьбы дитяте надо особых сил набраться. А тебе – особую службу понести.

      – Какую? – Малуша подняла глаза к лицу старухи.

      – Такую судьбу не в белом свете вынашивают. А там, где самый корень сил земных и небесных живет.

      – Где же это? – чуть слышно прошептала Малуша.

      Но старуха не ответила. Помолчала, потом поднялась.

      – Идем.

      Малуша запахнула кожух и пошла за ней, на ходу затягивая верхний пояс. Бура-баба вывела ее из дома, но не повела к воротам, а завернула за угол. «Куда мы?» – хотела спросить Малуша, но прикусила язык. Она и так задала здесь слишком много вопросов. Теперь, после беседы, она точно знала: здесь не простая земля, а то поле, где зреют судьбы.

      Позади избы в тыне обнаружилась еще одна калитка. Бура-баба подошла и толкнула ее.

      – Вот туда ступай! – Она показала на узкую тропку, уводящую за ели.

      – Но что… там? – не удержалась от вопроса Малуша. – Я же не с той стороны пришла!

      – Забыла ты сказать, чтобы избушка к тебе передом повернулась, – Бура-баба улыбнулась, показав три уцелевших зуба, к удивлению Малуши, не ждавшей, что хранительница рубежа может улыбаться. – Теперь, чтобы на прежнюю дорогу попасть, с другой стороны выйти надо.

      Малуша сперва поверила ей, потом усомнилась. Но делать было нечего: здесь не ее воля. Делай, что сказали.

      – И ты поразмысли еще, – сказала Бура-баба, когда Малуша уже сделала шаг вперед. – Здесь камень судьбы твоей, а от него два пути-дорожки лежат. Направо пойдешь – выйдешь замуж в Выбутах, выносишь свое дитя и будешь жить с ним, как все люди живут. А налево пойдешь… вдоль края Окольного пролягут пути твои. И что ты отыщешь там – доброе ли, дурное ли, то мне неведомо.

      Малуша подождала, но больше Бура-баба ничего не сказала. Поклонившись, Малуша двинулась вперед. Миновала калитку. Напутствие внушало ей надежду – значит,

9

Отчина – родные края, знакомые, обжитые места.