Чёрная сторона. Михаил Владимирович Батог

вечность. В это же самое время, те кто были в салоне этой машины, на перебой бахвалились своими, как они считали недавними подвигами друг перед другом, только Дмитрий молчал и вёл машину, в его прищуренных глазах было что-то совсем не человеческое и жестокое, даже скорее изуверское. Спустя множество поворотов, светофоров и съезда с главных городских дорог, свет фар обнажил из густоты темноты, очертания заброшенного здания, служившего когда-то небольшим помещением речного вокзала, в его обвалившихся, полуразрушенных стенах, гулял, заунывно завывая ноябрьский ветер. Машина остановилась. На улице, с сильными порывами ветра, колко впивался в одежду и открытые ему участки тела, промозглый холод дождя, который срывался из тёмного неба поздней осени. Заброшенное здание стояло на краю, обрыва, подножие которого выходило к воде. Дмитрий вышел и раскрыл зонт, который попытался у него вырвать порыв ветра, подняв ворот пальто, он щурился от холодного ветра с мелким дождём. Следом вышли остальные, открыли багажник, и вывалив в грязь двух пассажиров багажника принялись их пинать.

      – Ну, а ну ка, отойдите не пачкайте машину, оттащите их ближе к пристани – сказал им Дмитрий;

      – Смотрите, только Альбатроса не убейте!

      – Ну это само собой.

      – А со вторым мне всё равно что будет.

      Те протащили их по грязи к обрыву, почти на самый его край. Дмитрий стоял молча и смотрел как двое катаются по грязной земле от ударов, приобретая её цвет. Ему также были слышны, доносившиеся возгласы. Альбатрос уже совсем не понимал где находится под ним земля, где лево и право, удары прекратились и он увидел как над ним склоняется фигура, в колеблемом ветром длинном пальто.

      – Ну что думаю что ты вспомнил, сколько и кому ты должен?

      Тот превозмогая боль, смог только слабо кивнуть в ответ.

      Ну вот и ладно.

      Он развернулся и направился к машине. Юра и Боря принялись тем временем  за Санька, с веселым и озверевшими рожами садистов, они пинали его обессилевшее тело. Его одежда полностью пропиталась мокрой, холодной грязью, по которой он скользил. Капли дождевой воды, растворялись на его лице принявшем цвет грязи и крови он сейчас уже одним глазом иногда мог видеть темное небо. Снова и снова летели удары, выбивая искры, удары ботинок не было видно сквозь грязь, он то приподнимался от пинков , то бухался снова в грязь. Уже из рассеченных опухолей кровь которую он терял смешивалась с грязью и дождём. Он только тихо хрипел, ребра сломались боль возросла на порядок сильнее. Донесся звук сигнала машины Дмитрия.

      – Всё хорош – отошёл на несколько шагов и собрав силу пнул Санька. Санёк перекатившись, покатился покатости, за которой был край обрыва. Санёк  ощутил под собой пустое пространство, секунды ветра и удар, всем телом, по которому прошли последние нервные импульсы и словно скачок напряжения электросети, от которого перегорает электроника, последний нервный импульс тела разорвал его сознание, словно перегоревшую лампочку. Мир в его голове оборвался как рвётся