Скиф. Райдо Витич

бы так же. Правда, на столь вопиющую грубость ее бы не хватило.

      – Не стоит обижать людей, которые хорошо к тебе относятся, – заметила и встала. Вытащила из холодильника колбасу и масло, принялась мастерить бутерброды.

      – У меня братья точь в точь как ты. Миша, помню, в аварию влетел, так его не задеть было. Я с вопросом, а он кричать. Дети вы.

      – Мы?

      – Мужчины. Везде и всюду хотите проявлять силу, силу выказывать. Но вы же люди, а любому человеку бывает больно, бывает одиноко или плохо. Но разве он слабый, если находится тот, кому не безразлично, что у него на душе? Тот, кто хочет помочь.

      – Ты мне помочь хочешь? – деланно удивился Скиф, щурясь на нее из-за табачного дыма.

      – Хочу. Резкий ты, а почему? Зачем? – поставила перед парнем тарелку с бутербродами. – Кушай.

      Скиф внимания на пищу не обратил – Машу изучал:

      – Всем помогаешь?

      – Нет. Только тем, кто нравится.

      – Я нравлюсь?

      – Да, – не стала скрывать.

      – Чем? – он явно насторожился и действительно удивился. – В своем уме, мать? Любая нормальная телка меня стороной обойдет. Я головная боль, куколка, я твой кошмар, я экстрим в ботах. Ты на себя в зеркало посмотри. Домашняя курочка, прилежная, хозяйственная, заботливая. Тебе телка надо, чтоб ты ему сено давала и по холке гладила, а тот бы млел и стоял, где поставили.

      Маша насупилась, смотрела на него не мигая:

      – Много ты понимаешь.

      – Не прав? Девочка созрела для приключений? Бурной страсти, романа за гранью реальности, взрыва, драйва.

      Он усмехался, в глазах вспыхивали огоньки, зрачки то расширялись, то сужались. Он смеялся, он издевался и изучал.

      Маша подперла щеку рукой и с улыбкой смотрела на него: мальчишка, как есть – мальчишка. Сорванец, глупенький, неприкаянный, не знающий что такое любовь, но уже познавший пошлость секса, и думающий что это и есть отношения между мужчиной и женщиной.

      – Чего лыбишься? – разозлился.

      – Над тобой. Такой весь крученный – верченый, а на деле – дурачок. Парень сверкнул глазами и вдавил окурок в блюдце. Поднялся:

      – Притомила ты меня, – поддернул штаны и попер в коридор. – Привет братовьям.

      – А «спасибо»? – все с той же улыбкой спросила Маша.

      Скиф накинул куртку и взял сумку, только тогда удостоил ее взглядом. Помолчал и нехотя кинул:

      – Спасибо. Кофе варить умеешь. Запомню.

      И вышел, не сказав «до свидания».

      Дверь хлопнула, а Маша так и осталась стоять, подпирая косяк и улыбаясь. Не смотря на неоднозначность Скифа, меж ними явно появились отношения, иначе бы он не сбежал. Значит, зацепила, значит и он почувствовал то же влечение, что и она.

      Девушка посмотрела на себя в зеркало и поправила волосы, подмигнула своему отражению и улыбнулась. В душе зарождалось робкое чувство. Она была уверена – жалость и не понимание. Вчера уверена, а сегодня, сейчас отчетливо поняла другое – Скиф ей нравится. Даже его хамоватость, даже его угрюмость и резкость. Она подозревала,