Зачарованные. Наталья Косухина

вскрикнуть, когда меня подхватили на руки и, закинув на плечо, понесли из квартиры.

      – Что ты делаешь? Разве не видишь, что мне плохо?

      – Вижу и именно поэтому решил поступить разумно. Ты не знаешь, что ждет тебя дальше, а я знаю. И сделаю, как будет лучше для тебя. Сейчас, когда тебе необходима природа, ее гармоничность, тишина и покой, мы отправляемся в посёлок оборотней.

* * *

      Как Азаров пронес меня мимо соседей, осталось для меня загадкой, впрочем, на дворе был вечер и многие разошлись по домам. Но все равно это был рискованный поступок.

      Помню машину, запах в салоне натуральной кожи, ванили и еще чего-то терпкого. Принюхавшись, я поняла, что так завлекательно, дурманяще пахло от оборотня, что вел машину и ругался сквозь зубы. А я в это время помахивала пушистым меховым валиком, и не сразу до меня дошло, что это мой хвост.

      Хвост?!

      Я застонала.

      – Катя, с тобой все в порядке? – встревожено спросил Азаров, но ответить я не смогла, ибо со мной было совсем не все в порядке.

      На заднем сиденье меня выгнуло дугой, кости, кажется, трещали и ломались, но больно не было. Лишь краем сознания я отметила зеленую дымку, охватившую тело, и через секунду после этого все кончилось.

      – Катя!

      – Мяф! – хотела высказаться я в ответ и озадаченно замолкла.

      Мир изменился, приобрел более четкие грани, множество новых запахов и звуков, которые доносились отовсюду и, кажется, оглушали, если на них обращать внимание.

      Мои руки стали лапами, тело покрылось шерстью, а если присмотреться к лицу, вернее морде, можно было различить усы. В общем, теперь на заднем сиденье расположилась здоровая рысь и раздраженно шипела на хозяина автомобиля.

      Машина притормозила, и, развернувшись, Азаров оказался со мной лицом к лицу. Глаза его были звериные, с вытянутым зрачком, и это отзывалось внутри меня приятным теплом. Отзывалось на его натуру, которая взывала ко мне…

      Мужчина осторожно протянул руку и прикоснулся к шерсти, погладил грудку, лобик, почесал за ушком – внутри разлилось подлинное блаженство.

      – Ну вот, твоя звериная половина меня и приняла. Теперь ты вся моя, Катя, никуда я тебя не отпущу. Ах, какие все-таки будут котята.

      Услышав о потомстве, я стукнула лапой мужчину по голове и, подвинув его, перебралась на переднее сиденье.

      – Катя, вернись обратно. Рысь у всех на виду вызывает подозрение. Нам уже недалеко, но все же…

      Не пошевелилась. А когда меня попробовали подвинуть, снова треснула наглеца лапой.

      – Катя!

      После такого вопля я улеглась, и голова оказалась на лапах, а лапы – на коленях у Богдана.

      – Несносная кошка! – возмутился беззлобно оборотень.

      А я, зажмурившись, притаилась, прислушиваясь к себе.

      Правильно говорят, что кошки – философы жизни. Внутри я ощущала такой покой и умиротворение, что сложно передать словами: сразу все кажется просто и понятно, нет ничего лишнего в мыслях. Я лежала и мурлыкала – так мне было хорошо.

      – Катя, мы приехали, пора оборачиваться.

      Оборачиваться?