Деревенские песни. Олег Асиновский

едва знаю Олега Асиновского, но живет он, насколько мне известно, не в лесу и не в пещере, но там обитель его поэтического альтер-эго:

      Ромашки в чаще как маленькие поляны

      На тучном лугу в дремучем лесу

      В стихах Асиновского много повторов, «на небе последнем маленьком самом» мы встречаем на протяжении книги множество раз. Маленькое и/или последнее небо – его главный герой. На небо он смотрит постоянно, в поисках ответа на вопрос о сосуществовании души и тела. Это неизменный вопрос его стихов: могут ли они существовать раздельно? А маленькое тело или умершее и воскресшее, а душа, которая вдруг исчезает, а потом возвращается? Тело непостоянно, как и душа. Эти – не столько размышления, сколько проживания – экстраполируются на Христа-младенца, Христа казни и воскресения, на все живое вокруг, на самого себя. Иногда заговор, иногда молитва, иногда гимны бытию, но небо всегда маленькое, всегда последнее.

      И на небе последнем

      Достигает душа такого уровня своего бесчувствия

      На котором тела уже не существует.

      В другом стихотворении:

      Большая была как маленькая душа

      И сначала сердца маленькой и большой

      Плутали потом расставались легко

      И струился с ветвей невидимый свет

      И как прежде горел день и листва

      Желтела летя в света струях…

      Перипетии души и тела происходят под ветер, дождь, снег, солнце, среди деревьев и цветов, но ряд стихов посвящен живописи, хотя фон остается тем же:

      ГУСТАВ КЛИМТ

      Алые ласточки

      Золотые и красные

      В византию летят

      И сколько угодно

      Чёрного золота

      И меньше гораздо

      Белого в воздухе

      Красном и алом

      Множество стихов названы именами поэтов, ученых, политиков, святых, двоих в сравнении (как Босх и Бах), но это ни в коем разе не портреты, а все те же медитативные распевы и заклинания:

      ЛЕНИН

      Как страшно стало бояться

      Радости непрестанной

      На самом последнем

      Маленьком небе

      И пора бы расстаться

      Образы возникают все равно из наблюдений за растительным миром:

      Ветер ловил яблоки и ронял

      Капли дождя и стада яблок

      И непрестанно возвращается все тот же «вопрос жизни и смерти»:

      Боится без тела

      Остаться душа

      И стоит тишина

      И осень не поздняя.

      Он отсылает и к разным историческим событиям, оставаясь всегда личным переживанием, как в стихотворении «Холокост»:

      На последнем небе

      И душа оставила

      Небо и тело

      О если бы не было встречи

      Плоти с душой

      В холокост

      При всей повторяемости сюжетов, интонационном