Жемчужина его жизни. Ника Ферзь

она чертовски привлекательна.

      Он оглянулся на дверь, словно кого-то ожидая.

      – Третья чашка лишняя на этом столе, Антон, – дед демонстративно подвинул горячий чая к себе.

      – О нет, только не эти рассуждения о благородстве крови, только не сегодня. Фарида хорошая девочка, сирота, если тебя интересуют её родственники, имей ввиду, что её дед – герой войны.

      – Хорошие девочки не ночуют у малознакомых молодых людей, – стужей в его голосе можно было заморозить кого угодно, только не закаленного равнодушием родителей Антона.

      Молодой человек переменился в лице и побежал в ванную, где, как он думал, скрывалась Фарида. Конечно же, ни там, ни в своей комнате он никого не обнаружил.

      – Ты что-то сказал ей, ты её обидел!

      В волнении он взъерошил волосы пятерней.

      – Я? Как можно? Могу ли я указать молодой девушке, что негоже проводить ночи с кем попало?

      Антон побледнел. Зажав кулаки так, что даже костяшки чуть посинели от нехватки крови, он выскочил в коридор, схватил первую попавшуюся куртку, чтобы не бежать с голым торсом по улице, и выскочил в подъезд.

      Спустя несколько томительных десятков минут он был возле общежития.

      Комендантша с усталым лицом ни в какую не давала информации о тех, кто находился за её вахтой.

      – Да вы гестапо! Фашистка какая-то! У людей тут жизнь рушится, а вы?

      – Значит так, молодой человек. Вы даже фамилию ее назвать не можете, а что-то от меня требуете. Мимо меня в день восемьсот человек проходит, и это в каникулы! Поэтому не загораживайте проход, уходите, иначе я вызываю милицию.

      Женщина без грамма косметики на лице от этой педагогический тирады стала даже немного симпатичнее: от гнева кровь прилила к щекам, глаза стали ярче.

      Антон промолчал, только сейчас понимая, что выглядит немного странно в тёплой дедовской куртке, которую, не глядя, схватил в коридоре.

      Он обошел здание огромного общежития, крикнул наугад имя Фариды в окна, а потом отправился домой.

      Там он объявил деду бойкот и молчал всю неделю. В эти дни он ходил к общежитию, познакомился там с некоторыми ребятами, но никто не мог по его описанию распознать Фариду.

      Сходил и в университет, но там её поиски заняли бы ещё больше времени. На кафедре на него посмотрели круглыми глазами, удивляясь, как можно искать девушку, не зная её фамилии и специализации, на которой она учится.

      А через неделю позвонила мать, вернувшаяся из Италии, и срочно вызвала сыночка домой.

      По тому, каким елейным голоском она разговаривала, Антон догадался, что дед его просто-напросто сдал, не желая, чтобы их сынок-барчук общался с девчонкой из деревни.

      На кафедре и в общежитии Антон оставил свой адрес, номер телефона для Фариды, и просьбу, чтобы она обязательно с ним связалась, ожидая, что глупое недоразумение как-нибудь разрешится.

      И от того, что она так внезапно пропала на самом пике его влюблённости, Фарида начала ему сниться. Всегда после этих снов в первые минуты пробуждения он чувствовал