Период девятый. У «прораба перестройки». Евгений Орлов

заблуждается, и утверждая, что я ничего вокруг не замечаю, кроме своих планов и убеждений. Вот Копачёв действительно захотел и смог полностью отрешиться от жизни повседневной. Углубление в духовное, в мистическое, обеспечило его новыми знаниями. Позволяет делать открытия, находить решения и выполнять те расчёты, которые он совершает. Но живёт он, действительно не замечая ничего вокруг.

      А я ведь не ухожу от окружающей жизни. Пытаюсь только применять его рекомендации и свой опыт из того, что уже удавалось применить, но остаюсь в самой гуще нашей сегодняшней жизни. При этом как мне кажется, остаюсь не менее жизнелюбивыми, чем окружающие. Меня и политика волнует, и знания свои стараюсь пополнять из всех источников. И женщинами любуюсь соблазнительными, и красивым закатом солнца наслаждаюсь, и за политическими баталиями в стране и за рубежами пристально слежу. А мои усилия по развитию наших детей, воспитанию в них правильных представлений и отношений, только увеличиваются благодаря новым представлениям, и знаниям ахроматических принципов.

      Отношения с Таней, у меня остались и наверно до глубокой старости сохранятся юношески-романтичными. Испытываю постоянное желание сделать ей приятное, подарить минуты радости, не только удачной своей покупкой обновки для неё, но и букетиком цветов полевых. Или сюрпризом приятным. Стремлюсь развеселить, рассмешить ее, когда ей грустно или когда случаются неприятности. Люблю капризы её мелкие исполнять. Не привык только о чувствах своих к ней и к детям вслух говорить. Мне кажется, что любые слова при настоящих, сильных чувствах будут звучать или фальшиво, или не позволят достоверно выразить, то, что чувствуешь.

      А шутки, каламбуры, сюрпризы считаются обычными и даже обязательными в нашей семье. Мне кажется, в семье нашей вообще уныния не бывает. Даже неприятности текущие всегда шуткой обыгрываем. Мне такая наша жизнь видится полноценной, правильной и счастливой. Поэтому было больно и неприятно думать, что возможно Таня, оценивает её по-другому.

      То, что практически все наши знакомые сверстники и мои коллеги были обеспечены намного лучше, меня совершенно не смущало. Мы не голодали. Ели вдосталь и всегда очень вкусные блюда, которые знала и выдумывала Таня. Наши знакомые даже завидовали её мастерству. Одежды у нас было немного, всего по одному костюму для торжественных случаев. Но была масса рубашек и галстуков, позволяющих мне всегда ходить опрятным, хотя иногда приходилось по несколько раз в день менять рубашки, а порой и брюки. Таня тоже имела возможность комбинировать из небольшого количества имеющихся у неё вещей. Наличие продуманно, со вкусом подобранных разных частей одежды, позволяли ей одеваться модно, и даже постоянно менять стиль в зависимости от ситуации. А дети: хоть в Луговом, хоть в Сергаче, хоть в Горьком, не говоря уж о станице – постоянно вызывали одобрение их ухоженным видом и модной одеждой.

      Анализировал,