Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков. 1632—1660 год. Том 2. Геннадий Иванович Коваленко

Мурада 4, и советовали ему, не присылать своих послов в Турцию. В этой ситуации Москва была вынуждена лавировать между Сциллой и Харибдой мусульманских держав и Войском Донским. А это было нелёгкой задачей.

      Так как казаки весьма успешно сдерживали на южных рубежах России турок, татар и ногаев, царь на этот раз, не только удержался от выговоров и упрёкам донцам, но и отправил им жалованье, благодарственную грамоту и второе государево знамя, за их «службу ратную». Окольничему, князю Григорию Волконскому, ехавшему в Валуйки для встречи турецкого посла, Алея, а в последствии и русским послам Льву Карпову и дьяку Мохову был дан наказ: на все упрёки посла Алея, говорить «… что на Дону живут воры холопи беглые, убежав от смертные казни, без государева повеления… и государь бы с Дону казаков однолично велел свести и тем бы турскому султану и крымскому царю нелюбья не оказывал». А так же: «Ведомо вам самим, что воры донские казаки, от Московского государства поудалены и живут кочевым обычаем, переезжая по рекам, а не городовым житьём».

      Исполняя государево повеление, князь Волконский и дьяк Венедикт Мохов, в беседах с турецким послом, обвиняли донцов в воровстве и ослушании царю. Так же они говорили Алею о подстрекательстве запорожцев со стороны польского короля и магнатов, идти к донским казакам и совместно громить Турцию и Крым. На вопрос же турецкого посла и впоследствии и великого визиря: почему же тогда Михаил Фёдорович шлёт казакам на Дон своё жалование, запасы и государево знамя. На это князь Волконский и Карпов с Моховым, по обычаю отвечали, что деньги и запасы отправлены Войску Донскому для скорейшего заключения с Азовом, и свободного пропуска турецкого посольства, без его ограбления и бесчестья, как на пути в Москву, так и обратно. По поводу знамени, россияне говорили так: «… а знамени к ним государь не посылал ни коли, то некто сказывал на ссору».

      Крымскому же хану, Михаил Фёдорович писал: «Хотя бы вы их (казаков) и всех побили, нам стоять за них не за что». То же было и в прошлом 1634 году, когда царь отвечал хану на его жалобы о казачьих разбоях, через послов Бориса Дворянинова и подьячего Непейщина: «…только будет нам донские казаки непослушны, управица нам с ними будет николи, потому, непослушны, потому, что мы ныне с литовскими войну ведём, и нам бы к вам, брату нашему о том отписать, и вы для нашего слова на донских казаков пойдёте со своей стороны, а нам бы послать на них со своей стороны, и чаете, что их на том месте не будет; – и мы к вам брату нашему, о том, какие они люди и какое от них делается воровство, наперёд сего писали и неоднова, а хотя б вы их всех побили, и нам стоять за них незачто».

      Донских казаков такое двойственное отношение к ним Москвы крайне раздражало, хотя, по большому счёту, донцы были виноваты в некоторой степени и сами. Поэтому негодование донского историка Евграфа Савельева, в контексте донских событий выглядит