Автор года – 2020. Альманах поэзии и прозы. Международный Союз Писателей. Виктор Улин

свыше,

      Раз прорвался из холода – лучше сгорю в пожаре.

      Солнце, ради тебя и с тобой я не тот, кто дышит,

      Как другие, земные, обычные дышат твари.

      Но за каждым закатом ползут над землёю тени,

      Паутинные коконы страхов тревожа старых,

      И слепые голодные черви ночных сомнений

      Заставляют побег извиваться в тугих кошмарах.

      И глотаю я воздух, как звери – прошу, хватило б —

      Потеряв направленье, готов я сорваться с корня:

      Может, это не ночь наступила, а я не в силах

      Стал добраться до света – и следует быть упорней?

      Может быть, мне тебя заслонили… Но жизни хватит

      До тебя дотянуться из чащи других растений:

      Я готов оттеснять, обвивать их и убивать их,

      Мне любое препятствие станет к тебе ступенью.

      Я не знаю, как выгнется стебель, как извернётся

      Каждый лист каждой жилкою в воздухе несогретом

      До секунды, когда я поймаю твой первый отсвет,

      Только – разве уродовать может стремленье к свету?

      Я не знаю, чем буду, и некому мне пророчить,

      Я не помню, чем должен был стать я, но, мне сдаётся,

      То, во что превращаюсь я с каждой кошмарной ночью —

      То, на что я готов ради права тянуться к солнцу.

      «Нить устала тянуться – сплетенье оборвалось …»

      Нить устала тянуться – сплетенье оборвалось —

      И не важно, кто клялся, что будет она цела.

      В этом небе седом было столько последних гроз,

      Что с обеих сторон стяги вымыты добела.

      Столько было последних мостов сожжено в сердцах,

      Что по пеплу легко перейти, если надо, вброд.

      Взгляды прежде боявшихся ныне пугают страх —

      Боль откована крепко и в цель безотказно бьёт.

      Горло голод словесный стянул, и бессильно смолк

      Тот, кто был отзываться на каждый твой вздох готов:

      Между мной и тобой было столько последних строк,

      Что молчанье честнее и чище моих стихов.

      Февраль

      Бродит ветер, скуля, словно старый простывший пёс,

      Лижет лёд у дороги и жмётся к чужим дверям.

      Чей-то ангел-хранитель, должно быть, уже замёрз,

      Наблюдая с карниза за ходом житейских драм.

      Здравствуй, трижды залатанный рыжий ночной уют:

      С воркованием чайника, с горечью миндаля…

      Говорят, будто ангелы вовсе не устают —

      Что же, люди о чём не расскажут забавы для.

      Ветер ловит осколки затверженных встарь молитв,

      Безупречных, как морем разглаженное стекло…

      Чем-то вечно рассерженный чайник давно кипит,

      Бормоча, как со мною вселенной не повезло.

      Ты не слушай. Мой чайник – несноснейший человек:

      Всё ему бы чихать и на всех наводить печаль…

      Заходи же – и стряхивай с крыльев налипший снег.

      Сколько сахару любят пернатые сыпать в чай?

      Ирина Бжиская