Я не сдамся. Виктория Вольская

перекисью водорода.

      – Бегал по торговому центру, не смотря под ноги и по сторонам, – нервно отвечает мама ребенка, которая находится в предобморочном состоянии. Сразу видно, ребенок единственный и долгожданный.

      – Во что влетел-то? – улыбаясь, спросил Олег пацана, снова оглядывая уже промытую рану.

      – В дверь, – тихо отвечает мальчик.

      – Может, зеленкой помазать и всё? – с надеждой в голосе спрашивает мама.

      – Нет, мамочка. Придется зашивать. Рана глубокая. Будет шрам, при заживлении рана еще больше раскроется и разойдется. Я рекомендую шить, но это вам решать.

      – Шейте, – отвечает отважный ребенок за мать. А мама в это время вытирает накатившиеся слезы в уголках глаз.

      – Как маму зовут? – спрашивает Олег, набирая в шприц лекарство.

      – Мама Катя, – отвечает мальчик.

      – Анастасия Николаевна, помогите маме Кате заполнить необходимые документы, – обращается он ко мне.

      – Катерина, у вас есть с собой медицинский полис ребенка?

      – На телефоне есть фотография, подойдет? – она протягивает мне свой аппарат, и я списываю необходимую информацию с экрана смартфона.

      – У ребенка есть аллергия на препараты? – спрашивает врач.

      – Нет. Не знаю. Мы впервые у доктора. Он никогда не болел особо, только простудой пару раз.

      Я помогаю мамочке присесть у стола, кладу перед ней лист согласия на медицинское вмешательство. Катя дрожащими пальцами начинает писать неровные строчки.

      – Ну, что Виталик, я сейчас сделаю тебе пару уколов около ранки. Это обезболивающее. Надо немного потерпеть. Хорошо?

      – Хорошо, – отвечает мальчик, садясь ровнее.

      Олег смотрит на меня внимательно, будто ждет чего-то, а я понять не могу, что ему надо. Пару секунд мы обмениваемся взглядами, и Олег не выдерживает:

      – Анастасия Николаевна, подержите пациенту руки.

      – Не надо меня держать. Я сам.

      – Я в тебе не сомневаюсь, Виталик, – Олег наклоняется к парню и тихо ему говорит, – но тетю Настю уволят, если она просто так тут стоять будет. Должна же она хоть что-то делать. Пусть просто подержит тебя за руки.

      – Ну хорошо, – соглашается мальчик, – но не сильно. Я вырываться не буду.

      – Я знаю.

      Я подхожу к мальчику, беру его ладошки в свои руки, и фиксирую их, Олег в это время начинает вводить иглу в край раны, осторожно и уверенно. Мальчик сжимается от боли, но стиснув зубы, терпит. Олег еще несколько раз повторяет эту процедуру по периметру раны.

      – Молодец, парень. Посиди сейчас немного. Лекарство подействует, и я зашью рану. Ты и не почувствуешь.

      – Я и этот укол не почувствовал, – хвалится мальчишка.

      Мы с Олегом переглянулись и улыбнулись друг другу. Забавный парнишка. Вызывает только чувства искреннего уважения и умиления.

      Олег стоит напротив мальчугана, а я отхожу в сторону, достать иглу и нить для дальнейшей работы хирурга. Но остановившись у шкафа, я залюбовалась