Этюды романтической любви. Евгений Александрович Козлов

человечество, Богу нужно умереть?”.

      Мирослав печально ступал, двигая усталыми ногами, словно старея с каждым пройденным шагом. На пути своём он видел многих встречных миловидных девушек, и, созерцая их красоту, думал о них пространно и драматично: – “Девы, вы определенно ангелы, ибо вам чуждо всё человеческое, либо вы люди и потому вы чуждаетесь всего ангельского”. – всю свою романтическую жизнь Мирослав грезил сей философской мыслью и всё никак не мог разгадать эту божественную непостижимую тайну.

      Неужели сей мученическое бремя уготовано для него, для гения, неужели так предопределенно судьбой ради возвышения посредством унижения? Так оно и есть, ибо гениальность есть нищета, пустота, которую творец наполняет праведным светом истины.

      2012г.

      Новелла ночи

      “Божественный поэт в зрелых летах

      В темном лесу блуждает.

      Бесславнейший поэт в младости цветах,

      В светоче ночи плутает”

      Образ. Поклоненье. Свет.

      В душе неистово волнует

      Платонический сонет.

      Все чувства бастуют и чаруют

      Безмолвия обет.

      В сжиганье звезд

      Остынет злость и ночь проснется,

      Словно винограда гроздь

      Дурманит, опьяняюще прольется

      В уста младые винный дождь

      Стихир любовной прыти,

      Подвластные азам сердечных мук.

      Шепот – “Спите…”

      Но бессонна грусть разлук.

      О сердце не корите.

      Радуйся мученик поэт!

      Портреты пусть твои рисуют,

      Растает слава как первый снег.

      О величье гения уж боле не ревнуют.

      Молчанье – от всякой ссоры оберег.

      Вечностью уснет творец,

      Душой от тленья оторвется.

      Ужель в ночи примет он конец?

      Не жизнь, но творенье оборвется.

      И восплачет льстец,

      Терзаясь страхом, то молчаньем,

      Усладой лени.

      Но воскреснет вдохновеньем

      Поэт убогий в бесславной тени,

      Что именуется стареньем.

      Россыпь звезд, ночной покров.

      Господь, кто смертный час минует?

      Вернется ли счастье вдов?

      Кто душу истолкует?

      Страсти – усмешки злых богов.

      А добродетель – сердце

      В груди любовно жмется.

      Трепещет тельце,

      Так тихо бьется

      Семечком в младенце.

      Ты помнишь свое рожденье?

      Царские покои, сени,

      Средь зверей раденье.

      В ручонках погибают змеи.

      И утихло их шипенье.

      Мы трижды примем наготу:

      Рождаясь, крестясь и Духом омываясь,

      И когда теряя красоту,

      Плоть мертвую одевают содрогаясь

      Сожаленьем во бреду.

      В ночи отверст исход,

      Тьмою зыбкой преисполнен.

      Светочем