Судьба Вишнёвки. Lily Alex

обо мне…» промелькнуло у него в голове. Он попытался сдерживаться, но только ``сбился с настроя`` и виновато взглянул на женщину в его объятиях. «Ой, позорище-то какое…»

      – И как, Хозяйка выдерживала такие скачки? – хихикнула Франсин, делая вид, что не заметила ``осечки``.

      – Ну, как ты видела – не так долго! – Рассмеявшись, он лёг рядышком с ней. – Девочка моя милая…

      Они продолжали нежно ласкать друг друга. Их прошлое таяло, растворялось и исчезало, и будущее уже не казалось ни мрачным ни безнадёжным.

      «Мы можем быть счастливы. И мы будем!» была общая мысль.

      * * * * *

      За что Валентина Макаровна по-настоящему была благодарна Глебу – он не только провёл в дом воду, но и установил санузел. Хотя в ванну залезть она так и не решилась, туалет, сменивший привычное ``зимнее ведро``, ей очень понравился.

      В середине ночи, возращаясь к себе в спальню, она услышала характерную возню на печке.

      Молодая женщина постанывала и хихикала, Глеб приговаривал что-то ласковое, на незнакомом Валентине Макаровне языке, но имя ``Люси`` она не могла не понять.

      Они заметили её и притихли, как шаловливые мышата, а бабка, делая вид, что не слышала ничего, прошла к себе, легла под бок к Олегу Петровичу и ласково погладила его.

      – Чё ты, мать? – пробормотал он сквозь сон.

      – Да так, спи давай, – шепнула она, улыбаясь воспоминаниям.

      * * * * *

      За завтраком Глеб и Франсин, хихикая, переглядывались время-от-времени, словно нахулиганившие подростки. Рон понимающе ухмылялся в усы, а Валентина Макаровна притворялась, что улыбается из-за забавного поведения Энн.

      – Уж отъедайся напоследок! – приговаривала бабка умилённо. – А то дома опять голодом сидеть будешь…

      – Хотя сегодня, по-хорошему, поститься б надо, – Валентина Макаровна объяснила, ни к кому конкретно не обращаясь. – Накануне Рождества-то…

      – А мы уже отметили Рождество… – машинально отозвалась Франсин.

      Это прозвучало очень двусмысленно – она сама почувствовала, и щёки её вспыхнули. Бабка фыркнула, прикрыв рот ладонью.

      «Надо же, Глеб краснеть умеет!» удивилась Франсин, глядя на Орлова-младшего, сидящего напротив.

      – У нас же 25-ого декабря празднуют, – уточнил Рон спокойным голосом.

      – Никак остаться не можете? – грустно поинтересовалась Валентина Макаровна.

      – Мне до первой звезды надо смотаться. – Рон хмыкнул.

      Тут уже все перестали улыбаться.

      – А, так ты ж из той же… – начал Олег Петрович. Он не смог подобрать подходящее слово.

      – Похуже, – отозвался Рон холодно.

      – Я пойду Огонька проверю, – Орлов-старший поднялся, отводя глаза, а Глеб сидел, набычившись, уткнувшись в тарелку.

      – А ты дома будешь такую кашу есть? – Франсин старалась вернуть разговор в нормальное русло.

      – Такую кашу всё равно никогда не сготовишь, – грустно ответил он, запихивая в рот очередную ложку.

      – Дитятко