Дорогая, я дома. Дмитрий Петровский

а?

      – А чего мне? Парни ваши ушли, выпить у вас нет, и вообще вы тут скучаете… – и он двинулся к выходу.

      – Выпить? – Я что-то припоминала, соображая. – Выпить? А если есть – ты останешься?

      Он весело посмотрел на меня:

      – А что есть?

      Где-то есть места, где пьют… пьют…

      – Мартини, – сказала я.

      Девчонки все разом посмотрели на меня.

      – Кирка, ты чего?! Не, правда! Мартини заначила? Нам не сказала… Ну дает! – выпучила глаза Оля. – Давай доставай…

      Он посмотрел на меня в упор, и глаза его смеялись:

      – Мартини?.. Давай, посидим еще…

      – Сейчас, – сказала я, вставая. – Я принесу… сейчас…

      – Ты куда? Что, под камнем где-то заначила? – заржала Оля…

      Я уже выбегала.

      Дорожка проносилась под ногами, фонарики мелькали, кружились вокруг… Есть места, где женщины и мужчины пьют мартини… Есть места… есть… Но вокруг мелькало совсем другое.

      – Памятник Ленину.

      – Пионерлагерь «Дзержинец».

      – Красные звезды.

      Из железных ворот с узором в виде звезды, прямо по тропинке, и там бревенчатый домик… Лишь бы был в магазине, лишь бы…

      – Девочка, зачем тебе? – удивленно выпялилась на меня толстая продавщица.

      Понимаете, мне шестнадцать лет, я вотячка, рыжая, меня мама запихала в вотяцкую смену. Я влюбилась, я обещала мартини, он пришел, и иначе… иначе он уйдет!

      – Надо, – ответила я. – Есть у вас?

      Продавщица полезла куда-то под прилавок.

      – Ты что? Такая молодая, и уже…

      – Уже – что?

      Я удивленно смотрела на нее.

      – То самое… Ладно, чо ты мнешься, все в порядке… Тут из ваших, которые на трассе стоят, они за коньяком да мартини приходят. И из лагеря еще – но этим или водку, или портвейн… – Она протянула мне бутылку. – Триста тысяч!

      Я выгребла из кошелька всю мелочь, все мятые бумажки… двести восемьдесят тысяч, двести девяносто…

      – Небогато, девонька, небогато… Клиент не идет! – засмеялась она. – Хрен с тобой, бери! Потом десятку занесешь!

      Я схватила бутылку и побежала. Не благодарила – какое там… Темный лес, какие-то крики и в лагере, и в поселке рядом, шум близкого шоссе, отсветы фар на деревьях… Ворота, фонарики, плитка на земле, и воздуха не хватает – бежала быстро…

      Он все еще сидел в палате. Когда я вошла, глянул на меня – но теперь к этому взгляду что-то добавилось… какая-то насмешка или что-то такое, неуловимое. Похожее на то, как Анечка смотрела на нас, вотяков, у автобуса…

      – Ну ты даешь! Вообще королева! Ну, давай попробуем, что у тебя там.

      Мы разлили по стаканам. Я попробовала – сладкое и жгучее, невкусно. Может, все дело в стакане… в оливке… в ситуации… Есть места…

      – Ну и чего, понравилось тебе тут, в лагере? – спросил он.

      – Ага, – выдавила я.

      – Приедешь еще?

      – Ага…

      Что-то такое мы выдавливали друг из друга, допивая стакан, другой. В бутылке было еще больше половины.

      – Ну