Ксерокопия Египта. Денис Викторович Лукьянов

в состоянии стагнации, и как разноцветное желе содрогалось при каждом его движении. Но так и должно было быть – так было всегда.

      И он жаждал, жаждал вновь вкусить своей пищи, но пока, столько сотен, тысяч лет – тщетно.

      Но гробница, все же, вынырнула из-под песков – а значит, скоро придет время очередного пиршества. Цикл слишком долго был нарушен – и пора всему встать на круги своя.

      ***

      Если бы климат вдруг решил ожить, то он обязательно принял бы форму какого-нибудь животного, пусть и мифического. Очень уж любят силы, неподвластные описанию, принимать формы, этому описанию вполне подвластные.

      Сухая, пустынная жара обязательно превратилась бы в огромных ящериц, хотя даже драконов-комодо, которые росли бы с каждым шагом, впитывая в себя вихрящийся песок. Рептилии светились бы оранжево-красным, и медленно, но верно ползли вперед, чавкая жуткими челюстями и шипя языками, готовыми ошпарить все что угодно. В общем, все в лучших традициях психоделического хоррора.

      Именно эти твари и настигали бы Рахата, который пытался поскорее уйти прочь с солнцепека и укрыться в теньке, куда метафорическое воплощение климата не добралось бы. Преодолев несколько кварталов, задержавшись в тех редких теневых островках, что создавали дома и пальмы, недавний гость бабушки Сирануш наконец-то ворвался в довольно высокое стеклянное здание. Здесь от климатических рептилий спасал самый настоящий Экскалибур, представший в виде кондиционеров, изрыгавших вихри холодного воздуха.

      Добравшись до своего кабинета, Рахат плюхнулся в кресло на колесиках, попутно совершив офисный ритуал – сделав два оборота вокруг своей оси на этом сама кресле – и включил монитор. Тот поморгал несколько раз, как бы раскрывая третий глаз, который помогал Рахату глядеть, к его огромному сожалению, не в будущее, а в мир во всей его красе – этакое блюдце с яблочком, волшебное зеркало…

      Ну, на самом деле, обычная новостная лента.

      Мужчина выпрямил рукой усы, лихорадочно схватился за мышку, словно испугавшись, что она убежит, и пролистал страницу сайта.

      Возвращаясь к разговору о множественности вселенных, где-то, в какой-то ксерокопии бытия, там бы уже наверняка всплыла та новость, которую Рахат так боялся увидеть – и ничего, в принципе, не случилась бы. Точнее, что-то, да случилось бы, но вот только это было бы что-то другое, не такое, как здесь.

      Но здесь и сейчас лента была пуста – и Рахат, облегченно сдувшись, откинулся на спинку.

      Усища как-то странно шевельнулись. Они точно были водорослью лишайника по имени Рахат – все остальное тело стало грибом. Непонятнее всего было, кто какую функцию в этом симбиозе выполнял. Если позвать несколько ученых исследователей и отдать им Рахата на растерзание, они придут к выводу, что усы, все же, отвечают за туризм.

      Ах, да, туризм.

      Именно он – по крайней мере, последние дни – стал причиной столь яростного влечения Рахата к ленте новостей. Любой версальский любовник позавидовал бы тому рвению, с которым мужчина пожирал глазами монитор – при том каждые несколько