Культурный сюрприз на счастье. Сергей Андреевич Черкасов

нету перелома матки? – измывается надо мною Витька и предлагает прямо сейчас сделать мне операцию или сразу, чтоб не мучился, харакири.

      – Ты все, – говорю, – смеешься, а я ежеминутно живу в страшных мучениях… Я же тебя на полгода старше… – зачем-то добавляю я.

      – Не расстраивайся, – успокаивает меня Витька, – У меня у самого в последнее время что-то печень пошаливает и почки не держат…

      Короче, после длительной беседы мы пришли к общеизвестному выводу, что лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. И выпили за это.

      Потом хряпнули за Митрия Иваныча Менделеевского, родоначальника нашей русской водки. Вот настоящий химик был, не то, что нынешние. Умел химичить и необходимость сорока градусов очень классно доказывал. Целую докторскую диссертацию, говорят, ей, нашей всенародно ненаглядной посвятил! Не чета современным докторам: не пить, не лечить не умеют… А некоторые еще удивляются, почему это вдруг ему табличка менделеевская привиделась, а никому другому… Чего уж тут удивляться? Немудрено, после стольких-то трудов… Мы, когда хорошо посидим, ее тоже частенько видим…

      А потом Харитоныч приплелся. Ну и нюх у этого прохиндея! Восемьдесят лет старику, а спиртное за сотню верст чует. А как унюхает, мигом приковыляет. Это ж известно: на халяву и уксус сладкий! Пришлось ему плеснуть в стакан за поздравления. Еле выпроводили этого проходимца, все уходить не хотел, еще один тост порывался сказать.

      Потом, кажется, после восьмого стакана Витька не утерпел и потянулся к моему подарку. Опять с нескрываемым пристрастием стали рассматривать журнальную красотку и с присущим нам чувством юмора смаковать ее прелести. Короче, вволю поиздевались над нею, кто во что горазд. Горелой спичкой пририсовали ей для пикантности гусарские усики и снова ржали до потери пульса. Конечно, с нашей стороны было не совсем культурно использовать для этой цели спичку, но как мы не искали, нам во всей квартире не удалось найти авторучку или хотя бы какой-нибудь огрызок карандаша. Долго Витька с Ленкой изучали мою сюрпризную коробку, но при мне открыть ее так и не решились. Какова выдержка! До сих пор удивляюсь, как они тогда устояли, я бы так не смог… Культурные они все же люди, даже в таком состоянии слово свое держат. Посмотрели, посмеялись и поставили коробку обратно на сервант. То ли для украшения, то ли для устрашения, – я не расслышал. Ленка, когда малость выпьет, очень уж нечленораздельно своим писклявым голосом выражается.

      Потом я и Витька по очереди танцевали с Ленкой. Двое пляшут, а третий лишний губами на расческе аккомпанемент откалывает. Здорово у нас получалось! Какие только па не выделывали! С чувством танцевали и долго. До тех пор, пока у Ленки не лопнули джинсы на самом интересном месте. Мы выпили за это и все вместе, хором, стали их зашивать и кричать "горько".

      А потом снова о жизни говорили. О прошлых счастливых временах, когда водка, хоть изредка, но дешевела. Вспомнили любимую нами "андроповку", которую в простонародье называли также "школьной" водкой, наверно,