Хроники мегаполиса (сборник). Марина и Сергей Дяченко

его представления о прочем абстрактны и умозрительны. Мир для него – разросшаяся до чертиков динамовская база… Дурак, сопляк, ну куда он пойдет?!

      – Успокойся, – сказал Шубин. Оля подавила приступ раздражения:

      – Я спокойна совершенно. Он взрослый мужик.

      – Надо, наверное, ехать на вокзал? – неуверенно предположил Шубин. – Может быть, он решил… ну, там ночуют вообще-то…

      – На вокзале милиция гоняет, – сквозь зубы Оля. И похолодела от собственных слов. «Заметут», изобьют без синяков, искалечат…

      Ну не станут же они хватать ни в чем не повинного парня! На нем же куртка динамовская, и фирменная сумка, видно, что не беспризорник…

      Куртка хорошая, сумка заметная. Могут найтись… охотники… А так как Жека сам не отдаст – могут и по голове…

      – Надо ехать домой, – сказала она хриплым, не своим голосом. – И позвонить… в больницы, что ли…

      – В какие больницы?! – взвился Шубин. – Прекрати истерику! Еще скажи – в морг!

      Оба замолчали.

      «Частный сектор» тонул в темноте. Где-то в отдалении выла цепная собака.

* * *

      Перед входом в зоопарк стоя спал металлический зубр. Поблескивали медью лев и львица, отполированные детскими седалищами… В славное дело полировки вложили свою лепту и Оля, и Жека, да и Шубин, наверное. Да найдется ли в городе хоть кто-то, не сидевший в детстве на этом самом льве?

      Невозмутимый Щорс перед железнодорожными кассами указывал на звезды – всегда спокойный, монументально-величественный Щорс на столь же монументальной бронзовой лошади…

      Они все-таки поехали на вокзал.

      Чужая спешка, чужие проблемы вертелись шестеренками равнодушного механизма; едва переступив порог главного зала, Оля уже знала, что Жеку здесь не найти. Тем не менее она позволила Шубину пробежаться по залам, по переходам, по перронам – тот вернулся подавленный, запыхавшийся. В ответ на ее взгляд отвел глаза:

      – Нет.

      Ну, разумеется, нет, она и так знала…

      Сырой ветер перед рассветом бывает особенно промозглым. Хорошо хоть не мороз на улице, слава Богу, не зима.

      – Стоп. Останови здесь.

      Она вышла, чтобы купить сигареты в ночном киоске. Шубин ждал ее в машине. Какой-то весь беспомощный, сгорбленный, жалкий; у Оли вдруг сжалось сердце: каким великаном казался этот человек пятнадцать лет назад! И как неистово ей хотелось завоевать его, покорить, красивого и талантливого, по которому сохли и которого добивались целые эскадроны девиц…

      – Так, – она закурила снова, хотя ее мутило от сигарет. – Возвращаемся. Не удивлюсь, если этот лоботряс вернулся и ждет под дверью.

      Она ни на йоту не верила в это. Сказано было для Шубина. Просто из христианского сострадания.

      – Слышишь? Поехали!

      Шубин не шелохнулся. Все так же смотрел перед собой; в давно не мытое ветровое стекло ударила капля дождя.

      – Ты слишком много куришь, Оля. Успокойся.

      Он еще ее успокаивает!

      Дождь