Поиск. Кэтрин Николас

жопе оказались из-за этих билетов.

      – Черт, откуда я знала, что если у Ольки что-то попало в мусорку, значит оно ей надо.

      – Ага, а теперь нас преследует твоя сестрица вместе со своими черлидершами, – говорю, все еще прижимаясь спиной к двери. Из коридора ни доносится ни звука. Возможно, они пробежали мимо или направились в другое место. – Оу, и не забудь об огромных амбалах-охранниках. Сомневаюсь, что они нас по головке погладят за то, что мы украли билеты.

      – Мы не украли, – возражает подруга, отдышавшись. – Вообще-то, я не заметила у сестры плакаты «В огне» или очередные охи-вздохи по этим парням. Она вообще их не слушает. Только свою Бьенсе и Гагу.

      – Тогда какого нам сейчас в спину летели угрозы о расправе? – складываю руки на груди.

      – Я не знаю, может она передумала, – говорит Машка, а я обращаю внимание на свой браслет.

      – Машка, – начинаю, сглотнув ком в горле. – Посмотри на свой браслет.

      – Твою ж бабушку, – ошарашенно говорит подруга, поднимая на меня глаза.

      – Теперь-то я понимаю, какого хрена она хочет нас прикончить.

      – Это билеты с пропуском за кулисы, – оглашает Машка.

      Между нами на минуту повисает тишина. Каждая из нас думает о своем. Не имею понятия о чем думает Машка, но, черт возьми, если бы не угроза нависшая над нами в виде разозленной Ольки и ее подруг, я бы прыгала до потолка от радости. Билеты на концерт любимой группы не просто на халяву, но еще и с пропуском за кулисы. Да за такое реально умереть не жалко. Но, вашу мать, я жить хочу.

      – Знаешь, ты только не подумай дурного, но я черт возьми не собираюсь дохнуть от рук твоей сестрицы и ее гламурной шайки из-за того, что мы помешали им захомутать одного из «В огне».

      – Ты думаешь я собираюсь? – огрызается Круглова.

      – А я точно нет! – восклицаю нервно. – Потому что, твою мать, я не согласна «увидеть Париж и умереть»!

      – В нашем случае «Увидеть «В огне» и умереть».

      – Какая к черту разница?! Я в любом случае хочу выйти отсюда живой. А если и подохну, то пусть парни хотя бы сыграют на моих похоронах. Уходить, так с песней.

      – Только с какой? «Раскаянье»? «Жертва»? Или возможно «Падение»?

      – Пускай тогда придумают новую песню. Не знаю, может быть «На помощь!»? – развожу руки в стороны.

      – Нам надо что-то придумать, что бы выйти отсюда живыми, – спокойно говорит подруга, но меня уже хрен остановишь. Адреналин выветрился через вентиляцию, если она здесь есть, оставив по себе только ужас, нехватку нервных клеток и страх.

      – Что придумать? Может я похожа на Тони Старка? Где мой гребанный костюм? Дырка в стене и все, мы на свободе. Так по-твоему? – спрашиваю, бросая гневные взгляды в сторону подруги.

      – Ты Марвел опять смотрела? – выгибает бровь Машка.

      – Я не смотрела Железного человека уже полгода, – отвечаю, насупившись. – Ты говоришь, нам нужно найти выход. Какой, к черту выход? Мы с тобой одни в комнате. Где-то по клубу бегает твоя безумная, жаждущая нашей крови, сестра вместе со своими гарпиями и огромными охранниками на хвосте.