Темная Башня. Стивен Кинг

густой темный лес. «Однажды давным-давно, когда все жили в густом темном лесу и никто не жил где-то еще, в этот лес забрел дракон».

      Флагерти не знал, что видели Ламла и остальные, но у него на глазах дракон (который совсем недавно был Тираннасорбетом Рексом) послушно бродил по густому темному лесу, поджигая деревья и оглядываясь в поисках мальчиков-католиков, которыми мог бы закусить.

      – Я НИЧЕГО не вижу! – проорал он Ламле. – Я думаю, ты выжил из своего гребаного УМА!

      – Я видел, как их отключали, – спокойно ответил Ламла, – и могу практически точно вспомнить, где они находятся. Если ты позволишь мне взять четверых и показать им, куда стрелять, я уверен, у нас не уйдет много времени на то, чтобы вывести из строя проекторы.

      «И как отреагирует Сейр, когда я доложу ему, что мы расстреляли его драгоценную ловушку разума? – мог бы сказать Флагерти. – Как отреагирует Уолтер о’Дим, когда ему станет об этом известно? Потому что ее уже не починить, во всяком случае, ее не починим мы, способные на то, чтобы разжечь огонь, потерев друг о друга две палочки, но не более».

      Мог, но не сказал. Потому что устранение мальчишки было куда важнее любого устройства древних, даже такого удивительного, как ловушка разума. И именно Сейр включил ее, не так ли? Ты говоришь правильно! Если уж кому-то придется объясняться, пусть объясняется Сейр! А пока этот чертов молокосос увеличивал расстояние от погони, которое Флагерти (именно его воображение удостоилось чести заменить воображение мальчишки) и его люди сумели так радикально сократить. Если бы одному из них повезло, и он подстрелил бы мальчишку и его мохнатого дружка, пока они были на виду! Но желания – это на одной чаше весов, а говно – на другой! Посмотрим, какая на этот раз перевесит!

      – Бери своих лучших стрелков, – распорядился Флагерти голосом Джона Ф. Кеннеди. – Принимайся за дело.

      Ламла приказал троим «низшим людям» и одному вампиру выйти вперед, поставил у стен по двое, быстро заговорил на незнакомом языке. Как понял Флагерти, двое из них, как и Ламла, успели побывать в этом коридоре и представляли себе, где находятся упрятанные в стены проекторы.

      Тем временем дракон Флагерти, точнее, дракон его отца, продолжал бродить по густому темному лесу (джунгли полностью пропали) и поджигать все, что оказывалось в непосредственной близости.

      Наконец (для Флагерти время тянулось долго, а на самом деле прошло меньше тридцати секунд) меткие стрелки открыли огонь. Практически мгновенно дракон и лес побледнели перед глазами Флагерти, превратились в нечто, напоминающее передержанный негатив кинопленки.

      – Есть один! – закричал Ламла. К сожалению, если он поднимал голос, последний очень уж напоминал овечье блеянье. – Разбейте остальные! Разбейте, ради любви ваших отцов!

      «У половины этих тварей, наверное, и отцов-то никогда не было», – мрачно подумал Флагерти. Зазвенело разбитое стекло, дракон замер, вместе с языками пламени, которые в тот момент вырывались из его ноздрей и пасти, а также из жабр по обеим сторонам покрытой костяной броней шеи.

      Вдохновленные