Не оставляй меня одного (сборник). Дина Рубина

где-то играет…

      ВАДЯ. Полоумное средство массовой информации.

      ЛЮБА. Это где?

      ВАДЯ. Комнату заперли, а приемник выключить забыли.

      ЛЮБА. Ничего себе… Так и поет круглые сутки?

      ВАДЯ. Я уже договорился с Любкой, она придет на днях, выключит… (внезапно) Любаша! Побудь здесь, я на минутку!

      ЛЮБА. Ты куда, Вадя?

      ВАДЯ. Я вспомнил, здесь недалеко мусорная свалка… между домами… Может, он там…

      ЛЮБА. Кто?

      ВАДЯ. Люцик… Что ты смотришь так?

      ЛЮБА. Ничего…

      ВАДЯ. Я на минутку, Любаш, ладно? Хлеб заодно куплю, вспомнил – хлеба нет.

      ЛЮБА. Иди, конечно…

      ВАДЯ. На минутку, а?

      ЛЮБА. Иди, иди…

      ВАДЯ (в дверях). Ничего, Любаш? Посидишь?..

      Люба кивает, и уже за дверью слышен страдающий голос Вади «Люцик-Люцик-Люцик!» Потом он смолкает.

      ЛЮБА (медленно). При-е-ха-ла…

      Она встала, медленно и как-то бесцельно стала кружить по кухне, заглянула в комнату… Потом села на табурет и застыла так, уронив руки, погруженая в свои мысли… Сидела она спиной к окну, и не видела, как в окне появились подрагивающие старческие ноги в сопровождении палочки. Старичок наклонился, долго смотрел в комнату, на Любину спину, и наконец, в дверь постучали. Люба поднялась и открыла.

      МАКСИМИЛИАН БОРИСОВИЧ. Голубушка, скажите, это Лесная двадцать пять? Я не ошибся? Я правильно пришел? Или не туда попал? А?

      ЛЮБА. Да, а вы…

      МАКСИМИЛИАН БОРИСОВИЧ. Он ясно сказал: Лесная двадцать пять, но в принципе он мог и сбрехать, это ему ничего не стоит. Ему же плевать что мы спим с валидолом в зубах. Он считает, что мы оторваны от действительности. Может быть, я и оторван от действительности, но мне все-таки хочется знать, где он обитает…

      ЛЮБА (несколько оторопевшая). А?..

      МАКСИМИЛИАН БОРИСОВИЧ. Вы хотите сказать, что я не туда попал? А куда я попал? Это Лесная двадцать пять? Это не Лесная двадцать пять? Что? А? Говорите, пожалуйста, вразумительно.

      ЛЮБА. Да!

      МАКСИМИЛИАН БОРИСОВИЧ. Что? А вы кто, позвольте полюбопытствовать, извините за назойливость…?

      ЛЮБА (растерянно). Я… Люба.

      МАКСИМИЛИАН БОРИСОВИЧ (восторженно). Любаша! Замечательно! Замечательно, что я застал именно вас! Я вам так благодарен! Мы вам так благодарны!

      Он спустился по ступенькам вниз, Люба придержала его под руку.

      Вади, конечно, нет? Слава богу. Признаться, я нарочно выбрал день, когда он на работе. Я только хотел удостовериться у соседей – действительно он снимает здесь квартиру, или Лесная двадцать пять это очередной миф, а он сам болтается по друзьям и ночует где придется… Я вам доложу, Любаша, добраться сюда, из Пушкино, в моем возрасте – это не кот начихал! Мне повезло, что я попал на вас… Теперь вы понимаете, как мы вам благодарны? Это большое, большое счастье, что вы согласились сдавать Ваде квартиру…

      ЛЮБА. Но я… Это недоразумение… Я вовсе не…

      МАКСИМИЛИАН БОРИСОВИЧ (протягивая руку). Максимилиан Борисович. Вадин дедушка.

      ЛЮБА. Очень приятно. Люба.