Книга Призраков. Сэбин Бэринг-Гулд

моих дорогих отца, и мать, и всех моих братьев и сестер…

      Острый нож пронзил сердце Анны, и она расплакалась.

      – Нет у тебя ни отца, ни матери, нет братьев и нет сестер, ибо и самой тебя нет, и у меня никогда не будет такой, как ты. Я отреклась от тебя, бросив под мельничное колесо.

      Прокуковала кукушка. Ребенок исчез. Дверь распахнулась, на пороге стояла молодая пара – юноша со светлыми волосами и усиками над верхней губой, а лицо – точь-в-точь Иосиф в молодости. Он держал за руку девушку, в черном лифе с белыми рукавами, скромно опустившую взор. Анна сразу поняла, кто это. Это был ее сын Флориан, он пришел сообщить о своей помолвке и просить у матери благословения.

      Молодой человек приблизился, ведя девушку за руку, и сказал:

      – Мама, милая мама, это Сьюзи, дочь пекаря, и вашей старой доброй подруги Врони. Мы любим друг друга; мы любили друг друга, еще когда вместе учились в школе, когда делали уроки по одной книге, сидя рядом на одной скамейке. Мама, пекарня перейдет ко мне и Сьюзи, и я буду печь хлеб для всей округи. Иисус накормил свой народ, передавая ему хлеб через Своих апостолов. Я буду Его представителем здесь, и буду кормить Его народ здесь. Мама, дай нам свое благословение.

      Затем Флориан и девушка встали перед Анной на колени, и она, со слезами счастья на глазах, простерла над ними свои руки. Но прежде, чем успела коснуться их, все исчезло. Она опять была в темной комнате, и тот же голос внутри нее произнес:

      – Флориана нет. Он мог бы быть, но ты отвергла его. Ты отринула его, бросив под мельничное колесо.

      В ужасе, Анна вскочила с кресла. Она не могла оставаться в комнате, ей нечем было дышать, ее голова разрывалась на части. Она бросилась к задней двери, выходившей на огород, где росли картошка и капуста, – предмет забот Иосифа, когда он возвращался после погони за контрабандистами по горам.

      Но вместо огорода перед ней предстала странная сцена. Поле брани. Воздух был полон дыма, пахло порохом. Гром пушки, выстрелы из ружей, стоны раненых, победные крики – все это слилось в единый несмолкаемый гул.

      Она стояла, тяжело дыша, прижав руки к груди, глядя удивленными глазами, когда мимо нее прошел батальон солдат; по их форме она узнала баварцев. Один из них, оказавшись неподалеку, повернул к ней лицо; это было лицо Арлера, горевшее воодушевлением боя, и она знала, кто это; это был ее сын Фриц.

      На них обрушилось облако картечи, многие упали, и среди них тот, кто нес знамя. Мгновение, и Фриц выхватил его из мертвой руки, поднял над головой и вскричал:

      – Братья, вперед, сомкнуть ряды! Вперед, и победа будет за нами!

      Оставшиеся в живых сомкнулись вокруг него, и бросились вперед, вперед, вперед. Раздался орудийный залп, поле боя перед ней заволокло дымом, и она не могла видеть, что происходит.

      Она ждала, дрожа всем телом, еле дыша, надеясь и отчаиваясь. А когда дым рассеялся, она увидела, как падает человек с флагом в руках. Его принесли и положили к ногам Анны. Она увидела Фрица. Упала на колени, сорвала с шеи платок и попыталась остановить