Вершина Великой революции. К 100-летию Октября. Коллектив авторов

этого сделать (то есть избежать «тлетворного влияния»), она обречена пройти через все муки своего разрушения, которые связаны с капиталистическим развитием России. Как отмечал Маркс ранее, это «тлетворное» или пагубное влияние особенно усилилось в России после отмены крепостного права в 1861 году.

      Следует также заметить, что из краткого ответа Маркса Вере Засулич прямо не вытекают его ответы на ряд других, не менее важных вопросов, касающихся русской общины[44]. В частности, почему эта община может избежать стихийного вымирания, как это случилось с подобными общинами в других странах? Какие конкретно «тлетворные влияния» грозят ее существованию? Но, самое главное, как она реально может устранить эти «влияния», идущие на нее со всех сторон?

      К счастью, ответы на эти вопросы у Маркса имелись: их находим в его черновых вариантах письма Вере Засулич. Приведем их.

      Повторим, по его мнению, русская община отличается от подобных ей архаических общин в других странах тем, что она сохранилась в России как коллективный субъект производственной деятельности в широком национальном, а не местном масштабе, что было присуще соответствующим общинам Западной Европы. Таким образом, она стала «современницей более высокой культуры», связанной «с мировым рынком, на котором господствует капиталистическое производство»[45]. Тем самым она, в отличие от своих исторических предшественниц, в определенной мере уже приспособилась к новым буржуазным порядкам.

      Маркс считал, что наличие определенного частного элемента в общине может ей помочь в будущем безболезненно усвоить, например, прогрессивные элементы капиталистического развития, связанные с ростом индивидуальной культуры, технологическим прогрессом в сельском хозяйстве: появлением с/х машин для обработки больших участков земли, использованием севооборота, применением удобрений и т. п.

      По Марксу, капиталистическое производство, с одной стороны, «чудесным образом развило общественные производительные силы», но, с другой, «оказалось несовместимым с теми самыми силами, которые оно порождает»[46]. Такая несовместимость говорит о том, что капитал уже прошел пик своего прогрессивного развития и потому его история все больше становится историей «антагонизмов, кризисов, конфликтов, бедствий». В этом смысле, по его мнению, только слепой может не замечать «преходящего характера» капитализма[47]. Из сказанного следует, что в этом случае у русской общины появляется историческое оправдание замены частной капиталистической собственности «высшей формой архаического типа собственности, то есть собственностью коммунистической»[48]. Как мы видим, здесь Маркс фактически говорит о принципиальной возможности возвращения истории к «архаической», но в то же время более прогрессивной форме социально-экономического устройства, чем частнокапиталистическая форма производства и общения людей[49].

      По

44

Почему он их не привел в своем кратком варианте письма, остается открытым вопросом. На мой взгляд, это, возможно, результат сомнений Маркса, связанный с соответствующими возражениями со стороны Энгельса, который рассматривал судьбу русской общины пессимистически и допускал ее возрождение лишь при условии осуществления социалистической революции на Западе.

45

См.: Разные варианты письма Карла Маркса Вере Засулич. URL: http://www.marksizm.info/content/view/4046/.

46

Там же.

47

Там же.

48

Там же.

49

Маркс писал, ссылаясь на одного американского писателя, которого, по его словам, «никак нельзя заподозрить в революционных тенденциях»: «„Новый строй“, к которому идет современное общество, „будет возрождением (a revival) в более совершенной форме (in a superior form) общества архаического типа“. Итак, не следует особенно бояться слова „архаический“». См.: Разные варианты письма Карла Маркса Вере Засулич. URL: http//www.marksizm.info/content/view/4046/.