Заколдованный портрет. Холли Вебб

Руби, на Хеллоуин она устроит себе тихий вечер дома – с большой-пребольшой плиткой шоколада.

      Как только Лотти вошла в магазин, Софи бросилась ей навстречу и принялась радостно виться вокруг ее ног. Обычно Софи не любила такие щенячьи нежности – она была хоть и маленькой, но очень гордой собачкой, – но иногда позволяла себе проявлять чувства. Хотя Софи говорила, что ненавидит школу как данность, Лотти знала, что на самом деле таксе не нравится, что в школу нельзя брать собак и им с Лотти приходится расставаться почти на весь день. Они умели общаться мысленно, на расстоянии, но это совсем не одно и то же, что быть рядом.

      Лотти взяла Софи на руки, и та театрально зевнула, вдруг вспомнив, что она гордая, исполненная достоинства собака, знающая себе цену.

      – Ну, что там в школе? Ничего интересного, как обычно? – спросила Софи со скучающим видом.

      – Лотти! Ты очень вовремя! – воскликнул дядя Джек. Он стоял за прилавком и как раз собирался открыть большую картонную коробку с эмблемой службы перевозки домашних животных. – Их только что привезли. Новую партию мышей. Очень редких и, как я понимаю, весьма интересных.

      – Но не таких редких, как мы? – с тревогой спросил розовый мышонок Фред, свесившись с полки над прилавком. – Я, например, очень-очень интересный, – важно добавил он и принялся спускаться вниз. – Уж поинтереснее остальных. Они еще дрыхнут, а это скучно. Ведь правда?

      – Ты самый интересный из всех моих знакомых мышей, Фред, – уверила его Лотти.

      – Правда?! – с восторгом пропищал он. – Даже интереснее Генриетты?

      Это был каверзный вопрос. Генриетта была примечательной мышью во всех отношениях. В отличие от розовых мышек и от стеснительных белых, она не любила большие компании. Она жила и работала в одиночку. Да, Генриетта работала – и была мастером своего дела. Дядя Джек продавал ее людям, которым, по его мнению, противопоказано иметь домашних животных. Через пару дней она возвращалась в магазин, а ее бывшие владельцы навсегда зарекались заводить питомцев. В последнее время Генриетта была коричневой, цвета какао, но она умела менять окраску.

      – Генриетта очень умная, но у тебя есть характер, – сказала Лотти.

      – Да?! – Фред засмущался и стал еще розовее обычного. Он вскарабкался на плечо Лотти и стал наблюдать, как дядя Джек открывает коробку.

      Софи спрыгнула на пол и снова зевнула.

      – Подумаешь, мыши! Из-за чего такой шум? Разбудите меня, если они и вправду какие-то интересные, – пробормотала она, свернувшись калачиком на своей любимой бархатной подушке. Лотти чувствовала ее ненавязчивое присутствие у себя в голове: такса уже погрузилась в мягкую теплую дрему.

      Дядя Джек торжественно открыл коробку. Лотти встала на цыпочки, чтобы заглянуть внутрь. Фред, сидевший у нее на плече, нетерпеливо заерзал. Ему хотелось скорее посмотреть на новых мышей.

      – Ой! – сказал дядя Джек и нахмурился.

      – Это не мышь! – пропищал Фред чуть ли не