Невеста из Уайтчепела. Анна Петровна Лакманова

пятьдесят шиллингов. Их-то она предусмотрительно положила во внутренний карман пальто еще прошлым злополучным вечером. А на эти деньги можно купить подобного хлама мешок!

      Всего одна картина. Зато сколько внимания со стороны публики! Было только раннее утро, но уже несколько человек останавливались в решимости, чтобы купить ее. Эмили умышленно просила слишком дорого: она не хотела расставаться со своим загробным шедевром, по крайней мере, до тех пор, пока не снимет с него нескольких копий. С одной стороны Эмили любила эту картину и хотела оставить у себя на память и в назидание, а с другой – ненавидела ее. Ненавидела, как символ всего зверского и жестокого в этом мире. Завидев возрастающий интерес к готике со стороны зевак, Эмили решила, что леса и поля нужно на время задвинуть. Тем более, ее внешний вид, как нельзя лучше, гармонировал с новым стилем: мрачный художник на фоне мрачной выставки. У нее уже была тысяча сюжетов в голове, и каждый из них пронизан угрюмой тайной и дыханием смерти.

      Сидя на своем стульчике, она обдумывала новую картину. Ей хотелось изобразить мистера Уолдри. Но не таким, каким он был вначале знакомства, а таким, каким он предстал перед ней в карете: в кровавом зареве ярости и безумия. Необходимо нарисовать портрет не просто человека, но чудовища. Создать изображение, которое передавало бы суть одержимой натуры. И при этом избежать схожести с конкретным человеком. Сформировать один общий портрет для всех лондонских маньяков и убийц, извращенцев и насильников. Расплывчатые черты лица. Шляпа-цилиндр. И огненные глаза свирепого монстра, не слышащего мольбы, не знающего жалости.

      Эмили уже начала творить новое произведение, как завидела приближающегося Билла вместе с неизменным напарником Томасом. Они оживленно о чем-то говорили.

      – Привет, Билл! Здравствуй, Томми! – Эмили сейчас было не до любезностей, поэтому она оставила в прошлом учтивые реплики: «Сэр Билл! Сэр Томас!». Эти примитивные бандиты уже не вселяли в нее прежнего трепета. Еще бы! Куда уж им! Они и в подметки не годятся мистеру Уолдри!

      – Приветик, – поздоровался Билл по-свойски. – Нам тут Каролина рассказала о твоем похождении. Очень рады видеть тебя во здравии!

      – Едва…– призналась Эмили, не удержавшись от искренности.

      – Такое за один час не забудется, – кивнул Том.

      – Я теперь буду бояться ходить по вечерам, – всплеснула руками Эмили.

      – Ну так чего ходить?! Ты ни к кому не подсаживайся в кареты, главным образом, – посмеивался хозяин рынка.

      – Билл, у меня к тебе дело: мне нужен нож. Может быть, это можно как-то устроить…Если бы вчера у меня был сносный нож…– Эмили сделала неопределенный жест рукой. Наверное, даже если б у нее была сабля, это не слишком бы изменило положение. Но хоть поддержало бы дух.

      – Подыщем…– далекого от викторианских ценностей Билла не особенно удивило пожелание Эмили. Хотя девушкам следовало демонстрировать слабость и падать в обмороки, а не сражаться с кем-либо. Только будучи нежными розами,