Герой из героев. Попытка не пытка. Элтэнно. Хранимая Звездой

проследил за взглядом своего собеседника и увидел скучающего паренька лет тринадцати. Не особо-то он и произвёл на меня впечатление. Но цена его услуг нравилась.

      – Если она завизжит или попытается убежать, справится?

      – Да куда ей бежать, коли дверь запереть? – убедительно произнёс хозяин гостиницы. – А на визг разберёт, так охолонем. Сам поднимусь.

      – Хорошо.

      Пока мальчик, откликаясь на зов отца, подходил ближе, я отсчитывал монеты. Мне очень хотелось верить, что всё обойдётся. И что мой Шершень не сбежит, и что предприимчивое семейство излишним милосердием не страдает – не позовёт стражу для разбирательства, чего у девчонки крики такие дурные? Отдав деньги, я вышел на улицу. В такой жаркий день очень хотелось обзавестись широкополой шляпой и сидеть где в тенёчке. Однако моим ногам покой только снился

      Время нельзя было терять, а потому я отправился не за шляпой, а к дому мастера Гастона. Как-то после попытки побега девочки и последующих разбирательств с богом этого мира расхотелось мне ещё один чудный день в Юдоле просиживать. Эта подлючая тварь Арнео запросто мог в порыве возвышенных чувств пойти и Тьме претензии какие высказать. И что тогда помешает моим Хозяевам поинтересоваться у меня – почему я молчу? Зачем скрываю, что исполнил свой долг?

      Предположения о таком мне крайне не нравились, а потому я шустро шагал по мостовым, пока не остановился возле дома красильщика. И первое, что понял – можно было и потерять время. Даже стоило. По крайней мере, часика три-четыре. Тогда бы я не столкнулся нос к носу с похоронной процессией. Гроб с останками Катрин как раз выносили через дверь. Мишель и Герда стояли снаружи, обливаясь слезами. Рыдающая Аннет шла вслед за мёртвой дочерью и так и порывалась ухватиться за крышку гроба.

      – Нет, этого не может быть! – стонала женщина. – Она живая! Живая. Верните её домой!

      Кто-то из соседок постарался успокоить несчастную, но слова не помогали. Горе не давало расслышать ей ни одного звука. Возможно, мастер Гастон, её отец, смог бы докричаться до неё, но он и сам походил на тень самого себя. Глаза у него опухли, кожа выглядела белее снега, руки дрожали. Его самого приходилось поддерживать, чтобы он не упал. Таким раздавленным этого человека мне никогда не доводилось видеть.

      – Мастер Гастон, – подошёл я ближе.

      – Арьнен, это ты, Арьнен? – попытался он всмотреться в моё лицо так старательно, как будто по новой ослеп.

      – Я.

      – Ты тоже пришёл проводить мою Катрин в последний путь?

      Хм. Вообще-то нет.

      – Мне хотелось…

      – Не надо, не говори ничего, – из глаз мужчины потекли слёзы. – Я уже слышал много слов скорби.

      Так может послушаете радостную весть? Не хотите мёртвую девочку на живую обменять? Возраст практически один в один. Баш на баш будет.

      – Но меня то вы ещё не слушали, – с укоризной произнёс я. – Мне совсем не то хотелось вам сообщить. Соболезнующие речи у меня никогда не получались.

      – Тогда тем более