Лейтентус. Рома Ньюман

служить приходилось два года, и полтора, и когда всего год – тоже привычно бежал.

      Трудно отыскать офицера, пяток лет проработавшего с личным составом, у которого ни разу не было такого, чтобы он недосчитался парочки охламонов в строю. Подобная участь настигла и меня. Правда, остроты ситуации добавляли несколько нюансов.

      Во-первых, на момент описываемых событий в чине командира взвода я отходил меньше года. Был я тогда среднестатистическим молодым лейтенантом, что само по себе звучит как интеллигентное оскорбление. Обиднее только «курсант шестого курса». Мой опыт работы оставлял желать лучшего.

      Во-вторых, на горизонте маячила перспектива перевода в штаб дивизии – подальше от полковых забот. А если сбежавший молодчик пострадает в самоволке, это может здорово подкорректировать мои планы на светлое будущее.

      В-третьих, радость эта произошла аккурат накануне проверки нашей славной дивизии лично командующим войсками генерал-полковником Морозовым. И принимая во внимание крутость его нрава, можно было предположить, что мне крупно повезет, если удастся просто продолжить служить в ВС РФ, а уж о манящем тепле штабных стен и говорить не приходится.

      И в-четвертых, – пункт обидный, как шило в почку, – отправившийся в самоход воин был моим земляком. Перед тем, как «встать на лыжи», в нашем полку он провел всего одну ночь. Меньше суток понадобилось солдату, чтобы понять всю бессмысленность существования, махнуть через забор и отправится в странствие до родных палестин.

      А ведь я искренне пытался приободрить его и взять под свое крыло. Никогда не забуду свою первую встречу с нерадивым.

      Я тогда заступил дежурным по полку – конский наряд, если честно. Ни минуты покоя. В подразделение как раз начало прибывать молодое пополнение – новобранцы, всего месяц назад доставленные из призывных пунктов. Я специально выкроил минутку после ужина и вызвал к себе одного из сержантов.

      – Туникин, есть среди прибывших земляки?

      Мы с сержантом Туникиным – одной земли дети. Оба из Южного Подмосковья. А вдали от дома дух землячества размягчает душу – особенно у молодых и зеленых лейтенантов, одним из которых я тогда и являлся.

      – Один нашелся, – ответил Туникин.

      – Откуда?

      – Из Протвинска.

      – Давай его сюда.

      Туникин привел молодняка. Это был стандартный образец среднестатистического солдата-срочника в первый день после учебки: немного зашуганный, ошалевший взгляд, осунувшиеся плечи, нелепо подогнанная форма.

      – Как фамилия? – спросил я.

      – Плашкин, – ответил он.

      – Как настроение, Плашкин?

      – Боевое, товарищ лейтенант.

      – Боевым оно должно быть на поле брани, – поделился я житейской мудростью, – а здесь, в коллективе, – доброжелательным.

      – Так точно!

      – Мне сказали, ты из Протвинска.

      – Так точно!

      – Знакомый городок. Сам-то я из Серпейска.

      Солдат промолчал, поскольку моя реплика не подразумевала форму ответа «так точно».

      – По имуществу нормально у тебя всё? Тапки не сперли еще?

      – Никак нет.

      – Не обижал никто?

      – Никак нет!

      – Вот и замечательно. А если начнут – сразу мне говори, добро?

      – Так точно!

      – Мы с тобой земляки, Плашкин. И не будем создавать друг другу проблем, верно?

      – Так точно!

      Еще пару минут я повыпытывал у него о семье, родителях и жизни на гражданке, а потом отпустил. Времени на обстоятельную беседу, находясь в наряде дежурного по части, найти невозможно. Ты заступаешь вечером, ночью бдишь покой и порядок, весь следующий день – на ногах, выполняешь самый разнообразный спектр задач. Так что про Плашкина я естественным образом благополучно забыл.

      До того момента, пока не пришел черед сдавать наряд следующему дежурному.

      – Плашкина нигде нет, – шепчет мне Туникин и смотрит такими глазами, словно в километре от нас разорвался ядерный заряд.

      Я не сразу понял, о чем он. Вернее, отказывался понимать. Я стоял посреди казармы, напротив сотни гомонящих бойцов, которые выстраивались для подсчета личного состава. Позади остались ночь и два дня без сна. Сорок минут назад с развода прибыл мой сменщик. Я передал ему всю полагающуюся документацию и оружейную комнату без каких-либо недостатков. Мы удостоверились в наличии пулеметов, автоматов, пистолетов, патронов, гранат, бронежилетов и стальных шлемов – всё было в порядке. Мысленно я уже находился дома – отмокал в ванне.

      И вот теперь, когда мы вышли на финишную прямую – проверку наличия личного состава, – этот сержант говорит мне, что кого-то недостает? Нет, я совершенно отказывался верить в подобную чушь.

      – Что? – севшим голосом переспросил я.

      – Плашкин сбежал, по ходу, – сказал Туникин.

      – Ерунда. Он в составе рабочей группы на покосе травы.

      – Рабочая