Московские бульвары: начало прогулки. От станции «Любовь» до станции «Разлука». Николай Ямской

может «устареть» или «обветшать»!

      В буднях великих строек

      Фальк, пребывавший, напомним, с 1927 года в творческой заграничной командировке, вернулся домой десять лет спустя. И сразу же попал в совершенно иную Москву.

      Страной безраздельно правил Сталин. Под покровом ночи по городу шастали тюремные «воронки», замаскированные под фургоны с надписями «Хлеб» и «Мясо». По совершенно надуманным, зачастую откровенно издевательским по своему идиотизму обвинениям людей выхватывали прямо из постели и везли на допрос. В лубянских кабинетах и расстрельных боксах НКВД в Варсонофьевском переулке просто зашивались от работы. Днем же по какому-то чудовищному контрасту все сливалось в общем шуме парадных маршей и спортивных праздников. Временами казалось, что весь народ только и делает, что «радостно трудится да весело смеется» и дружным хором выводит: «Нам песня строить и жить помогает!»

      Где много шума, там мало мысли

      Однако под ту же песню и в той же Москве без всякого разбора – а порой и даже особого смысла – ломали, сносили, выкорчевывали. Причем это только с первого взгляда казалось, что вырубают всего-навсего яблоневые посадки на Садовом кольце или при расширении улицы Горького уничтожают какую-то историческую застройку. На самом деле обрубали вековую связь поколений, сравнивали с землей уникальные памятники старины, рушили людские судьбы и даже обрывали чью-то жизнь. Тот же Соймоновский проезд, утратив вместе с храмом Христа Спасителя окружающий его сквер, поначалу просто-напросто оголился. А затем и вовсе превратился в обочину огороженной дощатым забором строительной площадки с ее суетой, пылью и грохотом.

      В месте разрыва

      В этом шуме звоночки трамвайной «Аннушки» если и не тонули окончательно, то прорывались с огромным трудом. И звучали ностальгически, словно предчувствуя скорое окончание своей четвертьвековой беготни вокруг Белого города. В таком виде маршрут линии «А» просуществовал до 1936 года, когда были сняты рельсы на набережных у Кремля. Правда, и после этого «Аннушка» целый год все равно ходила кольцевым маршрутом: ее временно пустили по объездному пути через Болото и Балчуг. Но потом началась реконструкция мостов через Москву-реку. И кольцо разорвалось окончательно, потому что конечными пунктами стали Павелецкий вокзал и станция метро «Дворец Советов» (ныне «Кропоткинская»).

      Сама эта станция на выходе Гоголевского бульвара к площади Пречистенских Ворот появилась в 1935 году – одновременно с пуском в эксплуатацию первой очереди столичного метрополитена. А до этого на этом месте несколько лет стояла огороженная дощатым забором площадка с метростроевской шахтой.

      К вопросу о неоднозначной природе «исторического оптимизма»

      Другой, куда более протяженный забор из теса начинался уже за площадью. Отхватив местами проезжую часть, он сплошняком тянулся по всему проезду. И, завернув по набережной Москвы-реки в сторону Большого Каменного моста, растягивался