Блаженство кротких. Валерий Петрович Туманов

дня там готовились военные укрепления.

      Эта дерзкая вылазка охладила пыл сверхдержав и сдержала начало войны. Даже противоборствующие стороны в Иране, поддерживаемые Россией, Китаем и Пакистаном с одной стороны, и западной коалицией с другой, притихли и заключили перемирие.

      Почти три месяца потребуется бывшим противникам – коалиции из сил НАТО, России, Израиля и Пакистана, действующей под формальным руководством генштаба Египта, чтобы очистить страну от боевиков.

      Это был первый короткий мир, предсказанный Фахми.

      Пули вспороли пустыню ближе к ногам Фахми. В это время крепыш с биноклем на шее подбежал к нему и дёрнул за рукав. Он выкрикнул по-арабски:

      – Боевики! Убьют! Бежим!

      И Фахми, видимо побежал. Потому что в себя он пришёл на заднем сиденье, рядом с чужаком в колониальной кепке, который снимал очки, помаргивая и протирая глаза.

      8. Пулковское дело.

      Проходя, Ерохин услышал гулкий бас Полежаева в открытую дверь.

      – Тамара, ты в правду веришь, что можно чем-то до смерти напугать столько народу?

      Тут Ерохину пришла интересная мысль. Он зашёл. Уставшая Тамара пыталась что-то ответить. А Полежаев, узрев Ерохина, откинулся на спинку и вызывающе развалившись в кресле.

      – Всё это надёргано под требуемый результат. Теперь мы совсем заплутаем в лабиринте. И не подступимся к реальным делам.

      – На тебе дело. – Ерохин протянул кожаную папку, только что полученную в кабинете Можайского. – Реальное. Как ты хотел.

      Взяв папку, Полежаев сбросил ноги с подножки кресла, и перекинул обложку.

      – Что здесь?

      – Двойное убийство в Пулково. С похищением бортового самописца.

      Взгляд Полежаева бегал по строчкам. Широкий палец перевернул лист.

      – Тут даты вчерашние… Почему нам?

      – А вот так. Больно дело склизкое. Прокурорские перебросили фээсбэшникам. А те сходу вспомнили о новом подразделении. Вот так.

      – Да-а, – Полежаев машинально лизнул палец, шаркнул листом, почитал и поднял глаза на Ерохина, – Реальные убийства. Это же наш профиль.

      – Вот ты, Юр, и займись. Теперь это твоё дело.

      Загрузка Полежаева означала его удаление от первого дела. И давала надежду на угасание раздора.

      ***

      Серое ненастное утро. Лежать бы и дремать. Под одеялом. С головой. Кабы не треклятый будильник!

      Завтракал Ерохин (впрочем, как и ужинал) в кафе общаги. Прилично и недорого.

      Одолев омлет с грибами, он растянул удовольствие чашкой кофе. Бросил скомканную салфетку на блюдце. Хлопнул себя по куртке.

      Малтфон забыл. Придётся вернуться.

      Зашёл к себе. Взял малтфон.

      На выходе помялся, одолеваемый неясным чувством. Никогда не соблюдавший примет, Ерохин заставил себя глянуть в зеркало. Решительно вышел, закрыв дверь.

      Майор не подозревал, что в уютную общагу с манящим запахами кафе, он больше не вернётся.

      Этим