Аллея всех храбрецов. Станислав Хабаров

машину.

      КИС поразил Мокашова простором напоенных светом пространств, странными телами объектов. В проводах, через вспомогательные сооружения они так же мало походили на себя, как намазанная перед сном женщина, в халате, с бигуди в волосах на утреннюю красавицу.

      В центре зала космонавт в оранжевом скафандре погружался в огромный металлический шар. За перегородкой лёгкого ограждения из объекта вынимали прибор, и склонившиеся над ним люди в белом напоминали кинематографических хирургов.

      Объяснять особенно не пришлось. Незнакомец властно ходил по проходу, только раз он спросил Макашова:

      – Не мешает эта каракатица?

      «Каракатица» напоминала буровую, подвешенную за верхушку к потолку.

      – Мешает, – неуверенно ответил Мокашов. Он отстал и тут же услышал шёпот за спиной:

      – Что сказал Главный про стенд?

      – Какой-такой главный? – удивился Мокашов.

      Видя, что Главный вернулся, заместитель начальника сборочного улыбался только по привычке. Не очень-то здорово получилось. Натащили чёрте-чего и что совсем ни к чему – сварочные аппараты. Смены, закончившую и заступающую, свели в одну. Он сам расставил людей, находя в этом странное удовлетворение. Работу цеха не видели со стороны и захотелось показать товар лицом.

      Подготовились, поджидали комиссию. В раздевалке оставили караульщика, наказав ему по прибытию комиссии врубить яркий верхний свет. Но время шло, ждать надоело и не работавшие устроили перекур. Сам караульщик, заждавшись, вышел из цеха посмотреть: не едут ли? И в этот момент наехала комиссия.

      Караульщик потом оправдывался: Не полезу же я поперёд Главного. Словом, всё пошло наперекосяк.

      Но есть, есть всё-таки бог. Зам начальника цеха, разогнав всех по рабочим местам, решил проверить сигнализацию, и яркий свет вспыхнул в сборочном в том самый момент, когда Главный отдёрнул занавеску. И тотчас раздался грохот, словно перкалевая занавеска могла заглушить его до сих пор. Вблизи на глазах комиссии демонстрировались тонкие операции, а подальше просто били в металл. И Главный всё время морщился.

      Теперь, выступая ему навстречу, зам начальника ёжился.

      «Зачем, – закричит сейчас Главный, – устроили балаган? Я же просил – добавить людей, а притащили сварку и грохот стоял, как на танкодроме».

      Он делал последние шаги, глядя Главному прямо в глаза.

      – Были ориентаторы? – Спросил Главный неожиданно мягко.

      Зам начальника цеха вздохнул и ответил обычным тоном:

      – Ожидаю с минуты на минуту. Разрешите отпустить людей?

      В сборочном Иркина поразила странная картина. Раздевалка была полна народа, словно смена кончилась, а в цехе в конце ковровой дорожки стояла группа. Причём стояла не там, где ей, казалось, сам бог велел, у пилотируемых, а возле участка сборки межпланетных автоматов, «Венер» и «Марсов», именуемых после объединения в документации «MB».

      Он подошёл с осторожностью, чтобы краем уха услышать и не попасться на глаза. Но тут группа развернулась, и он оказался на виду. В центре каре стоял Главный, а рядом (что было просто удивительно)