Затвори за собой поднебесье. Хаим Калин

не один Олег блещет резвостью мысли.

      – Сто баксов – и получишь совершенно новые туфли! – без запинки выдала бакалавр английской словесности, одним махом сдавшая (в глазах Олега) экзамен на магистра сбыта.

      Спустя минуту Олег уже торопился в свой автомобиль, рассматривая пару однодолларовых пластмассовых босоножек, зачем-то взятых путаной в «рейс», но столь пригодившихся ему.

      Олег протянул Светлане целлофановый пакет с босоножками, даже не взглянув на нее, будто стесняясь. Казалось, к нему подкатывал прежний комплекс, а возможно, их целая гроздь. Виной тому была, по-видимому, приближавшаяся развязка.

      Между тем его подспудный мир отяготиться не успел: Олега накрыло мощное, электризующее поле с вздымающимся факелом обожания. Как и в аэропорту, их руки соприкоснулись. Но, пока он не убрал ладонь с рукоятки передач, паркуясь у «Карлтон Риц», не сознавал это. Откровение было столь пронзительным, что водитель не заметил контакт.

      Они шли по погрузившемуся в полумрак лобби отеля, светясь дивным счастьем, мало встречающимся у зрелых, видавших виды людей. Ну а предположить, что пара всего час знакома, и вовсе не получалось. Вместе с тем сквозь марево влюбленности то и дело проглядывал страх упустить обретение, рожденное отчасти в чертополохе сомнений, а где – норовом случая. Когда же ночные спутники добрели до лифта, то утоляться одной лишь близостью в пространстве уже не могли.

      Открывавшиеся и закрывавшиеся через определенный интервал двери будто очерчивали границы времени. Их времени. Времени, которого они не могли ни остановить, ни разделить с кем-то. Так что шарахнувшийся в сторону развозчик пиццы, ухмыльнувшаяся call girl*, метрдотель, подскочивший к лифту по подсказке полуночной «секссестры», их упоение лобзаньем не потревожили. С присущей лишь зрелости искушенностью они продолжали упиваться друг другом, без всякого вызова и сохраняя признаки рассудка. Будто это их последний, а посему самый сладостный в жизни поцелуй.

      Вспышку страсти прервала трель мобильного. На восьмой звонок Олег ответил, едва оторвавшись от пассии. «Yes», – зло бросил он, но услышал лишь короткие гудки отбоя.

      Едва Олег вернул аппарат в карман, как сообразил: звонили из регистратуры. В отеле его прекрасно знали как постояльца-ветерана, обитающего уже шестую неделю, и в компьютере, вне сомнения, хранились его данные. Обижаться ни на кого не приходилось: столь откровенную сцену не потерпел бы любой пристойный отель мира, ну а нравы мусульманского Стамбула, тем более, требовали внушения, пусть оно вышло по-восточному витиеватым, исподтишка.

      Его кольнула недоброе предчувствие, что все потуги не подставиться обернулись прахом. Повинен в этом он сам, а точнее, сидящий в нем (и не только!) пучеглазый самец, слетающий с подпорок на любую зазнобу. И, конечно же, в самый неподходящий момент… Мысль эта, правда, жила недолго, утонув в их объятиях – пара вновь страстно сомкнулась, как только за ними закрылась дверь лифта.

      В коридоре