Мир после меня. Элтэнно. Хранимая Звездой

бесполезно изыскивала во мне скрытые таланты. Но я оказалась не пригодной к чему-либо значимому. Мой гуманитарный склад ума мало подходил для технических специальностей и научных изысканий. Плохо сросшаяся после детской травмы кость ноги и общая физическая подготовка не позволяли встать в ряды бойцов передовой. Память и логика жирной линией перечёркивали путь к карьере разведчика и шпиона. Экзамен на водительские права я тоже в своё время не на ровном месте завалила. На это меня даже тестировать не следовало, я бы прямо сказала, как есть. Пожалуй, единственное хорошее, что во мне имелось, так это сострадание. Но переучиваться на медсестру никто из начальства не предложил. А я к этому и не стремилась по причине панической боязни уколов.

      – Ой, – повторила я, стараясь удержать руки от того, чтоб почесать заболевшее место.

      – Всё. Можете идти.

      – Спасибо.

      Поблагодарила я скорее по привычке. Это удобное слово, чтобы поспешный уход из кабинета выглядел хоть немного вежливо. Негоже сверкать пятками и при этом просто хлопать дверью.

      – Чего-то долго тебя там держали, – заметил Грач и, зевая, прекратил прислоняться к стене, расположенной напротив входа в медблок.

      – Да им надо было до конца мою медкарту заполнить. Поэтому заодно недостающие анализы собрали и процедуры какие-то провели. Даже шапочку из проводов мне на башку надели. Чего-то там считывали, а мне теперь волосы от геля отмывать.

      – Энцефалограмму, наверное, делали.

      – Ну, вот что за воспитание? Так грязно ругаешься в обществе дамы, – я сурово поглядела на мужчину и прыснула со смеху. – Как ты такие слова выговариваешь только?

      – Скороговорки чаще произносить надо, – поучая произнёс он и, поглядев на часы, грустно вздохнул. – Ну, вот. Я думал, что у нас будет больше времени на расставание. Теперь в мою берлогу нет смысла идти.

      – Почему нет? – возмутилась я. – Мне надо в ангаре быть только… Сколько там времени? Только через сорок минут!

      – Детка, это как-то не по-взрослому. Я понимаю, что мы не в восемнадцатом веке, когда за полчаса женщина могла расшнуровать только ботинки, а никак не корсет. Но лучше я подожду пару дней, чем буду приказывать: «Раз, два, три, кончаем!».

      – А потом ещё и одеться за минуту.

      – Кстати, да. Надо тебя в этом потренировать.

      – Нет, не надо. Пожалуйста, – простонала я. – Мне и так какие-то новые курсы подобрать обещали.

      – Скорее всего, они так сказали, чтобы тебя не обидеть.

      – Да? А чем они могли расстроить меня?

      – Тем, что тебе курьерская работа светит. От обслуживающего персонала я тебя отмазал.

      – Не знаю даже хорошо это или плохо.

      – Ты думаешь, я тебе чего плохого желаю? – Грач недоверчиво посмотрел на меня и провёл пятернёй по своим волосам, чтобы убрать выбившиеся пряди обратно за уши.

      – Нет.

      – Тогда и не говори глупостей. Для обслуги хороши зелёные мальчишки и девчонки, у которых глаза горят азартом будущей славы. Они знают, что это всего лишь шаг перед тем, как они станут героями. Нужно только