Золовка. Повесть. Борис Морозов

фальшь, вот и здесь ее насторожила непомерная лесть назойливых супругов-покупателей, оттого некоторое время она откладывала сделку под всяческими предлогами, дескать, надо хорошенько узнать о правилах получения российского гражданства, потом долго выясняла, будут ли ее пенсионные документы действительны в России? Наконец, согласилась продавать при условии обязательной проверки долларов в банке. После этого молодая пара вдруг исчезла и никогда больше не одолевала своими назойливыми визитами.

      – Я долго ругала себя за нерешительность и подозрительность, ибо покупателя на квартиру со всем моим шара-бара найти трудно. А возможно, это были жулики? Ведь я в глаза не видела доллары, к тому же прирожденная неудачница!

      – Не кори себя, всему виной страх переезда, – утешал я.

      Она соглашалась:

      – Да, переезд – это масса хлопот! Недавно соседка уезжала в Россию, рассказала, сколько надо бумаг и всяких справок… Кошмар! Все их собрать – никакого здоровья не хватит даже у молодого. К тому же, видя повальный отъезд русскоязычного населения, местные железнодорожники искусственно создали дефицит контейнеров. Например, соседка заказала небольшой, трехтонный, все оплатила, так ей два месяца трепали нервы, дескать, «нет свободных». Бывалые люди советовали дать взятку, а она, трусливая, законопослушная, рассчитывала на справедливость, все ждала, и только после того, как заплатила сверху двадцать пять долларов, контейнер чудесным образом нашелся.

      Когда сестра отважилась ехать, практичная жена буркнула:

      – Зачем ей контейнер? Пусть возьмет в багаж самое ценное и необходимое, а за лишний вес доплатит в аэропорту. Представляю, какая у нее мебель, небось, в дороге развалится на молекулы.

      Сказано с ехидцей, но мысль показалась мне разумной, и я отбил сестре телеграмму: «С контейнером не затевайся, береги здоровье. Мебель и вещи продай, все купим здесь».

      Только мы успели собрать нужную сумму и рассчитаться за ее квартиру, как Михаил начал плакаться на торговые неудачи. Желая угодить сыну, жена потребовала, чтобы я расторгнул квартирную сделку и поддержал его бизнес. Действительно, пока документы не оформлены, еще можно было вернуть деньги, но сестра-то уже все продала и сидела, как говорится, на чемоданах. Давать ей отбой было бы жестоко и немилосердно, впрочем, я и не собирался этого делать. Моё упрямство рождало семейные скандалы, бесило жену, которая в присутствии Михаила театрально-трагически заламывала руки и кричала истерично:

      – Бездушный эгоист, тебе родного сына не жалко! Помогать надо молодым, а не дряхлой старухе, которой без разницы, где умирать, здесь или в Фергане.

      Ее актерство меня всегда раздражает, но в этих сценах я сохранял спокойствие, молчал, возможно, поэтому скандалы часто угасали, не успев разгореться. Худо-бедно я выдержал тот натиск, дома все утряслось, заграничная сестра уже в самолете и скоро мы будем вместе! Это великое счастье, когда