Девочки как мальчики. Как отделаться от парня?. Алёна Шейк

Да что вы себе позволяете? Да, у вас везде чистота, и на улицах не ходят коровы. Да, у вас белоснежные унитазы во всех квартирах и люди опрятно одеты, и никогда не выйдут из дома, не посмотрев на себя пятьдесят раз в зеркало, чтобы удостовериться, все ли идеально в их образе. Нет ли лишней пылинки на пиджаке. Но ведь это все искусственное. Это искусственная жизнь. Искусственные чувства. Искусственные эмоции, искусственная любовь. А Индия! О, моя дорогая, моя неповторимая Индия. Я до сих пор помню твой запах. Его невозможно ни с чем перепутать. Запах индийских палочек, смешанный со специями и гниющей помойкой. Ты навсегда въелся в мой мозг. Где бы я ни была, я могу почувствовать тебя так ясно, как будто это было вчера. Нет, я никому не позволю говорить о тебе плохо. Даже если в их словах есть доля истины. Я никому не позволю, никогда.

      – Послушай, не все же должны спать на белоснежных простынях и вытирать задницу ароматной туалетной бумагой, – сказала я, поставив бокал вина на стол. Видимо, это было сказано мной достаточно громко, судя по тому, что Моника и Валера прервав свой страстный поцелуй, уставились на меня во все глаза. В их взгляде застыло изумление.

      – Нет, я не это имел в виду… Я не это хотел сказать, – Томас начал запинаться и покраснел. Было видно, что ему неловко от всего происходящего. Но меня уже было не остановить. Мой взрывной характер дал о себе знать.

      – Нет. Ты сказал именно то, что думаешь, верно? А думаешь ты именно так. Потому что все европейцы мыслят, так как ты. Вы любите, чтобы все было безопасно, как в Европе. Все должно быть культурно, чисто, аккуратно, идеально. Но жизнь сама по себе неидеальна! Она бывает разной. И есть те, кто никогда не держал в своей руке мягкую туалетную бумагу, и не вытирал ей свою задницу!

      – Алёна, Алёна, остановись… – попыталась успокоить меня Моника.

      Я замолчала и посмотрела на Томаса. Он сидел весь красный, и, вжавшись в стул, нервно вертел в руках бокал с пивом. Мне вдруг стало стыдно. Похоже, я сказала много лишнего. Я почувствовала себя виноватой. Что на меня нашло? За что я накинулась на этого несчастного эстонского парня? Да его чуть удар не хватил от такой сумасшедшей русской. Теперь ему будет, что рассказать соотечественникам о русских девушках.

      – Извините, – только и смогла выдавить я из себя. Я чувствовала себя подавленной и разбитой. Почему у меня случился этот срыв? Может, это из-за того, что я вспомнила свою жизнь в Индии? Вспомнила Сережу, и все, что со мной происходило? Для меня эти воспоминания священны. Они часть меня. Они неприкосновенны и неделимы с Индией. Я вдруг захотела остаться одна.

      – Я, пожалуй, пойду. Извините меня еще раз. Томас, извини меня, пожалуйста, – я слегка дотронулась своей рукой до плеча Томаса. Он сидел, не пошевелившись, и старался не встречаться со мной взглядом.

      – Все нормально, – только и смог выдавить он. Моника и Валера продолжали смотреть на меня изумленным взглядом.

      – Видимо, у меня был тяжелый день. Я пойду к себе. Извините еще