Мой сенбернар Лондон. Дмитрий Раскин

в добровольное изгнание, в гостиную, на диван. Это для Лондона праздник. Бледное слово «праздник» вряд ли здесь передаст всю меру его сенбернарьего счастья. Потому как в гостиной он имеет полное право спать. Вот он и ложится на полу, рядышком с моим диваном. Правда, спать он будет на голом полу, ибо коврик ему класть здесь нельзя. Но что ему сейчас какой-то коврик! Он счастлив.

      Если я ночью проснусь, он почувствует это сквозь сон, не просыпаясь полностью, начнет пинать снизу могучей лапой диван (иногда пинает одновременно и передней и задней лапами) или же станет хлопать лапой по краю дивана, до тех пор, пока я не хлопну ладонью по лапе. Тогда он начинает счастливо урчать, как огромный трансформатор. Совершено счастливый трансформатор. А часто бывает – он хлопнет лапой по дивану, оставит лапу на краю, я пожму его запястье, поглажу, да и оставлю руку поверх лапы – так и заснем, уже до утра.

      – А вот, если б Лондон знал, что ты на диване только из-за болезни, он бы радовался, что ты болеешь? – интересуется Мишка. – Специально таскал бы тебя по лужам, морозил б в сугробах, чтоб ты простудился? – кажется, Мишка у нас пошел немного в Евгению Арнольдовну.

      – Думаю, если б Лондону было дано понимание ситуации, если б у него был выбор, – отвечает серьезная, обстоятельная Анечка, – Лондон отказался бы от радостей дивана, только, чтобы папа наш был здоров. – Не то чтобы у Ани не было чувства юмора, просто у нее получается так: если тема важная, значимая, надо сначала понять, разобраться, ответить по сути (здесь она чем-то напоминает самого Лондона), а потом уже, если мне и Мишке так уж хочется, смеяться и дурачиться.

      Лондон, появившись в моей жизни, почти сразу же поставил большой жирный крест на моей начинающейся было гипертонии. (Сенбернар полезен для здоровья!) А если взять мои проблемы с позвоночником… Мне устроили консультацию у светила. Светило сказало, что надо резать. Предупредив, что операция может и не помочь, потому что межпозвонковая грыжа очень уж давнишняя у меня. Я в растерянности. Но как заработала мысль – а кто же будет гулять с Лондоном? Он был как раз в самом расцвете сил, и я боялся, что Аня в какой-то ситуации при всех его успехах в послушании может с ним и не справиться.

      Услышав от доктора, сколько времени займет постоперационная реабилитация, я начал рассказывать ей о прогулках с сенбернаром, из-за которых мне и придется отказаться от ее любезного приглашения под скальпель. Светило, наверно, решило, что мне нужна также помощь врача несколько иного профиля.

      Потом уже, советовался с другими специалистами, сопоставлял мнения. Мнения были противоречивы. Наконец один очень опытный невролог определил, что операция мне все ж таки не нужна, может даже и навредить, к тому же сделает меня зависимым. Он очень уважает консультировавшее меня светило, но дело в том, что это светило хирургии именно, и потому «ее взгляд на вас сами понимаете под каким углом». Ура! Свобода! Да здравствует консервативное лечение! «Нет» хирургам и разным прочим патологоанатомам! Но тогда, в начале, напуганный и растерянный