По дорогам жизни и смерти. Эмма Устинович

не видно. Яркая цепочка становилась всё длинней и длинней. Солнце поднялось уже высоко, становилось жарко. А мне ещё надо набрать свой трёхлитровый молочник земляники. Я вошла в успокаивающую тень леса.

1973 год.

      Митька Лэпша

      Лэпша – кличка одного из предводителей уличной шпаны; произошла, очевидно, от корня «леп» (леп-о, леп-ший); что значит хороший, лучший. Но всё поведение Митьки Лэпши прямо противоположно его кличке.

      На своей улице Артиллерийской он знаменит далеко не лучшими «подвигами». Его шайка делала налёты на сады, поля совхоза и творила другие мелкие пакости. Уже в десять лет он со своей блатнотой (добрушское слово) сотворил невероятное преступление.

      А было это так. Улица одним своим концом выходит к полю, за которым есть лужок, а дальше тянется лес. От конца улицы по полевой дороге всего в пяти километрах, на взгорье – старообрядческая деревня Марьино. Из-за различия в вероисповедании между жителями окраины Добруша и деревни Марьино – вечная неприязнь. Марьинцы называют добрушан мазепами, т. е. предателями, а женщин презрительно – «алёнами». Добрушане именовали марьинцев не иначе, как «чёртовы маскали». Время очень медленно разрушало эту неприязь, но всё же разрушало, потому что москали иногда женились на алёнах, а добрушане брали в жёны московок и наоборот.

      Так вот родной дядька Митьки Лэпши женился на московке и пошёл примаком в Марьино. Этот Митькин дядька, заражённый алкоголем с детства, к тридцати годам уже нажил двоих детей и стал абсолютным алкоголиком и своими запоями будоражил всю деревню Марьино. Он орал, сквернословил, обзывал население «проклятыми москалями», а самое ужасное – избивал жену и детей; а те прятались по разным избам у соседей и родственников. Он настолько измучил всех, что деревня расправилась с «мазепой» так жестоко, как не придумал бы и сам Сатана.

      Однажды в запой, побуянив вдоволь, он свалился на улице. Деревенские дети отыскали старую дверь, положили на него сверху и начали дикую пляску. Он очнулся сразу, кричал от боли на всю деревню, обливаясь кровью, пока не замолчал навечно. При вскрытии трупа следствие выяснило, что у погибшего не осталось целой ни одной кости, даже косточки; весь скелет был зверски изломан. Милиция, расследуя преступление, зашла в тупик; привлекать к ответственности было некого, так как на двери танцевали дети Марьино от двух лет и выше. Взрослые заявляли единогласно: «Не слышали, не видели, не знаем». Дело замяли.

      Но не забыл об этом Митька Лэпша. На лужку, за улицей, постоянно паслись милицейские кони. В один из дней подростки, возглавляемые Митькой Лэпшей, сняли у них путы; вооружившись камнями и палками, вскочили на коней и поскакали в Марьино. Вихрем пронеслись через всю деревню, повыбивали в окнах стёкла и исчезли. А вернувшись назад, снова спутали лошадей и разбежались по домам. На сей раз обошлось без жертв. Но на другой день представители Марьино обратились в милицию, заявив, что пьяные милиционеры, их лошади, сделали