Последние капли радуги. Алек Янц

Жалко отдавать, конешн, но ради тебя…

      – Мне нужно много.

      – А поточнее?

      – Ну…много. Я не знаю. Одной точно будет мало.

      – Родя.

      – Ничего противозаконного, клянусь.

      – Ещё бы. Противозаконное и ты – вещи несовместимые.

      Родион подумал о пятничном вечере, о наркотиках, которые ему пришлось подкинуть…и осознал, что это не такая уж противозаконная вещь, ведь он выполнял поручение ФГК – одной из самых важных частей органов управления. Да. Он не преступник. В действиях Родиона было больше греха, чем преступления, но и его мальчик замолил вне очереди, по специальному талону от агента Морозовой. Он был хорошим. Ему очень повезло.

      Люди прижимались к нему со всех сторон осенними ветровками и куртками, дышали в затылок, но это не раздражало Родиона. В общественном транспорте, по крайней мере, никто не боялся «заразиться» от него, никто даже не знал о нём. Так что Родиона тревожили не острые локти, упирающиеся в бока и спину, а то, что отец «сказал» в их последнюю встречу, когда Родион попытался обмануть его.

      «Она говорила, что так будет. Она знает».

      Кто она такая, если может догадаться о планах ФГК? Сколько уже находится в заключении, и если давно, то почему к отцу её подселили только сейчас? Могла ли она…довести других соседей? Говорить слишком много неправильных, опасных вещей? Родион помнил, что отец впервые сказал о ней.

      Она отказалась принимать таблетки.

      Черт.

      ЧЕРТ.

      Если отец не принимает их тоже?

      Поэтому он так хорошо соображал в их последнюю встречу?

      Если об этом узнают?!

      – На следующей выходите? – Родион, плохо контролируя испуганное выражение лица, воззарился на женщину сквозь стекла очков, осознал, чего от него хотят, и подвинулся.

      – Вот молодежь. Деградация. Сообщества про саморазвитие читать нужно.

      Как им это удалось, если таблетки в «пациентов» запихивают почти силой? Каждый прием контролируют врачи, следят за процессами в крови, они не могли этого пропустить?

      Родион почувствовал, как душная, липкая паутина разрастается в его легких, словно грибок, заполняет весь организм. Стало страшно, очень – очень страшно, ведь, если всё так, папа может натворить глупостей на пару с этой соседкой.

      Зачем ему бумага?!

      Телефон неприятно пискнул. Нет, пискнул он обычно, но сейчас мальчик почему-то почувствовал, что сообщение не от Кристины, и даже не от тетушек:

      – Отчет, Родион.

      Морозова нашла его профиль, и теперь писала уже напрямую – не на почту, где сообщение можно было бы – в теории – проигнорировать.

      – Какой?

      – Про вчерашнюю беседу, разумеется. Ты сбежал так быстро, что ничего не успел рассказать. Или ты забыл о своих прямых обязанностях?

      – Ой, – какой же он глупый! Неужели хоть на секунду мог представить, что ФГК от него отстанет, тем более после того, как отец откровенно проигнорировал их попытку обмана? Правда…Морозова-то не знает, что папа не поверил. Она вообще ничего не знает, потому и пишет, – Простите.