Коварный дар. Мистический детектив. Валерий Казаков

в панику умы

      Великих некогда людей,

      Плененных красотой идей.

      Признаться, я и сейчас не понимаю, о чем это. Кажется красиво, а вдумаешься – мурашки идут по коже – больше ничего.

      – Да, странно, – промолвил Иван Филиппович.

      – А почему ты об этом спрашиваешь? – серьёзным голосом обратилась к нему дочь.

      – Да так, вспомнил и спросил.

      Хотя спрашивал Иван Филиппович неспроста. Пару дней назад он не спал до полуночи, не вставал, не ворочался – просто лежал на кровати без движения и думал о чем-то. И вот, когда уже стал задремывать – вдруг увидел за окном яркий свет, напомнивший чем-то большую птицу. Каждый взмах её крыльев обдавал заиндевелое окно пульсирующим синеватым пламенем. Было такое впечатление, будто неведомые вспышки наслаиваются одна на другую, не успевая погаснуть, и постепенно стекают вниз, превращаясь в искрящиеся льдинки. Иван приподнял над подушкой голову и увидел, как со своей кровати медленно поднялась его дочь. Глаза её были закрыты, лицо бледно, руки безвольно опущены, но при этом она прекрасно ориентировалась в ночной комнате. Сначала она подошла к окну и остановилась там. У Ивана Филипповича возникло такое чувство, как будто Вера сквозь закрытые веки увидела что-то, потому что лицо её вздрогнуло и вытянулось. Потом она направилась на кухню, плотно прикрыла за собой дверь, а после этого по всему дому разнесся странный запах лесной свежести. Как будто в комнату только что кто-то вошел с морозной улицы. Потом оттуда донесся тихий и спокойный шепот, напоминающий шум дождя.

      Примерно через полчаса всё закончилось. За окном снова появился яркий свет, искрящимися пучками рассыпался по морозному стеклу, запульсировал, забился и потух. А ещё через несколько минут из кухни возвратилась Вера. Глаза её были закрыты, как прежде, но по лицу блуждала странная едва заметная улыбка, при этом руки её были согнуты в локтях, как будто она осторожно несла перед собой хрустальную вазу. Потом она легла на кровать, расслабленно вытянулась и сразу ровно задышала, а Иван Филиппович заснуть уже не мог.

      Утром Иван Филиппович долго не мог понять – приснилось ему всё это, или – произошло на самом деле. До обеда он ходил мрачный, а потом набрался смелости и спросил у дочери, не вспоминает ли она про того болезненного мальчика из соседнего дома, который умер два года назад. Они были когда-то дружны. Володя провожал её до дома, сумку ей носил, покупал дешевые сладости.

      Вера ответила, что ничего между ними не было, но она почему-то видит его во сне. Как будто он приходил к ней и говорит какие-то странные вещи.

      – Какие, например? – заинтересовался отец.

      – Ну, например, он говорит, что сила духа – это рассеянный свет, и если человек очень хочет, чтобы она загорела в нём ярким пламенем, эти рассеянные лучи надо соединить в одну точку. Только так можно познать свое глубинное «я». Ибо внешний мир – ничто, а мир внутренний – Вселенная полная тайн.

      – Вселенная полная тайн, – с недоумением повторил отец.

      – А ещё