Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона. Наталья Андреева

справится. Но о дамах я позаботился особо.

      И Грушин поднес подсвечник поближе к буфету со словами:

      – Быть может, кому-то плохо видно… Там, на полочке, запаянная ампула с цианистым калием. Я достал его по знакомству специально для этого случая. Дамы могут воспользоваться ядом. Кроме того, здесь лежит старинный кинжал. И веревочная петля. Кому что по вкусу. Я прекрасно знаю, что у некоторых из вас ситуация безвыходная. Вы не можете обратиться в полицию, причину называть не буду. Но шантажист держит вас за горло. Главное: не промахнитесь! Я имею в виду не пулю. Ха-ха!

      – Ну хватит! – Артем встал. – Грушин, я тебя выслушал и понял, что мне лучше отсюда уехать. Мне все это неинтересно.

      – Да ну? Тогда я могу выдать твою тайну? Сказать сейчас, перед присутствующими здесь людьми, что Артем Дмитриевич Реутов…

      – Замолчи! Слышишь? Это мое личное дело! И только мое!

      – Тогда останься. И, по крайней мере, одно признание у нас уже есть. Артем Дмитриевич не отрицает, что оказался в этой компании не случайно. Осталось выяснить, кто он? Шантажируемый или шантажист? Господа?..

      Туз крестей

      восемь часов вечера

      Поскольку все молчали, Грушин продолжил:

      – Господа, я так понял, что признания никто из вас делать не собирается? А покончить жизнь самоубийством?

      – Много чести, – фыркнула Инга. – Отравиться, чтобы потешить твое самолюбие!

      – Есть и другой способ, – загадочно сказал Грушин, – выйти с честью из этого поединка.

      – Что, еще один сюрприз? – мрачно усмехнулся Артем, вновь опускаясь на стул. И потянулся к графину с водкой. – У меня от твоих сюрпризов мороз по коже.

      – С минуты на минуту сюда придет следователь…

      Рука Артема дрогнула, рюмка переполнилась, водка пролилась на скатерть, и Реутов выругался: «Черт… Грушин, ты… скотина…»

      – Нет! – вскочила Кира, опрокинув при этом бокал с минеральной водой. Ее балахон моментально намок. «Сядь же! Сядь!» – дернула ее за рукав Прасковья Федоровна. Безмолвная Кира, бледная как смерть, опустилась обратно на стул.

      – Следователь? – удивленно переспросил Валентин.

      – Ментов нам только не хватало, – пробормотал Сид. Инга сидела ни жива ни мертва.

      – Я не договорил, – заметил Грушин. – Да, я наведался в городскую прокуратуру. И нашел там замечательного человека. Майор юстиции Колыванов Андрей Алексеевич.

      – Не-е-ет… – простонала Кира.

      – Он отнесся ко мне с пониманием. Сказал, что слишком много развелось шантажистов. Пора устроить показательный процесс. Кончать жизнь самоубийством никто из вас не хочет. А как насчет добровольного признания? Чтобы скостить срок?

      И Грушин взглянул на часы, висевшие на стене.

      – Без пяти минут восемь! Ровно в двадцать ноль-ноль он должен подъехать к дому! Я полагал, что к восьми успею изложить вам свою позицию. Мне пора спуститься и встретить гостя. А вы пока все обдумайте. Есть шанс уладить дело миром.

      И,