Тёмных дел мастера. Книга третья. Алексей Берсерк

впереди густые заросли зелёных сосёнок и елей стали фактически всеобъемлющими, раскрывая за собой по-настоящему тёмную, глухую часть нехоженого края мира, на которую этот лес прибывшим сюда городским жителям казался так похож. Следуя по его краю, экипаж строителей медленно продвигался вправо, преодолевая иногда глубокие ложбины, уходившие вглубь леса и заросшие высокой травой или кустарником, пока через пару километров даже тянувшим телеги тяжеловозным лошадям стало непросто справляться со своей задачей; но лишь когда отмерявший всё это время расстояние по магическому компасу Гарисон объявил о долгожданном прибытии, выносливым животным позволено было отдохнуть.

      К тому времени на лицах практически всей команды начальника экспедиции и чуть ли не трети куда более привычной к подобной работе наёмной бригады Неррика читался какой-то дикий, сумбурный и оттого ещё хуже скрываемый людьми беспокойный трепет, который вряд ли ясно говорил о своём происхождении, однако то и дело проскакивал в их глазах, стоило только кому-то из членов экипажа в очередной раз нервно задёргать взглядом по сторонам или напряжённо схватиться за борта телеги, озирая настоящий, воздвигнутый природой глухой лес, начинавшийся не за тридевять земель от их тёплого домашнего порога, овеянного магией и обеспечивавшего им привычное спокойствие за свою жизнь – а прямо впереди. К тому же вместе с трепетом приезжие ощущали ещё одно, совершенно новое и очень странное чувство, ранее никогда не ведомое им в своей повседневной гонке за обычными человеческими ценностями, такими как деньги, развлечения или престиж, отчего сейчас внутри у них всё натягивалось, словно струна… И, что оказалось вполне естественно в подобной ситуации, – для многих это чувство являлось действительно мерзким, угнетающим их сознание независимо от статуса и пола.

      Невидимое и вездесущее, оно как будто беспрестанно витало над вторгшимися во владения леса «всемогущими властителями мира», пока те вываливались из своих телег, точно стая пугливых, утративших надзор матери, но оттого ещё более наглых молодых волчат, решивших, что прорезавшиеся у них клыки и зубы дают им право на что угодно, только бы это отвечало их ненасытным интересам. Даже если впоследствии такое поведение шло во вред не только им самим, но и всему остальному лесу тоже.

      Подтаскивая свои магические инструменты к первым пяти точкам обзора застраиваемой области, наладчики смены действовали неосторожно, рыхля своими сапогами землю и бередя лесные травы, как не мог этого сделать ни один зверь, будь он даже больным или бешеным, но людям такое поведение удавалось с лёгкостью, поскольку все они от рождения были лишены присущих другим животным природных качеств. Вместо этого каждому из них было легче следовать за бессмысленными идеями, которые диктовали им одни и те же законы и нормы существования, державшие их за горло с самого детства, но постепенно становившиеся