Лиля и воздушный шарик. Катерина Молния

не любившую его женщину. Было ли ей стыдно? Сложно сказать. Женщине, одной растившей двух сыновей, которую бросил муж с грудничком на руках, когда в стране был очередной кризис? Стоило ли ей думать о чувствах бывшей одноклассницы? Мужчина, пришедший к ней, сидел и с благоговением ел наваристый борщ вместе с ее младшим сыном. И он был счастлив, как и она, – вот о чем она думала. Ей казалось, что они знают друг друга давным-давно.

      А ведь прошло три месяца. Точнее, два года и три месяца, как она познакомилась с Иваном на его свадьбе с ее подругой, и два месяца, как они узнали друг друга в ином свете.

      Это было странная встреча. Иван тогда заезжал к матери Лили, жившей в соседнем подъезде, чтоб передать гостинцы от дочери, а Настя как раз подъехала и парковала машину. Погода была жуткой. Весна все не могла разгуляться, уличный ветер сдувал шапки и пытался даже выдрать волосы, когда Настя возвращалась из магазина. Дети болели, даже всегда улыбающийся Мигель был невесел. Схватив в охапку несколько огромных пакетов, набитых провизией, она всучила Мигелю младшего брата, пикнула сигнализацией от машины, и они пошли к подъезду. Ветер решил над ней посмеяться и дунул с такой силой, что один пакет не выдержал и его содержимое оказалось на асфальте. Настя охнула. Она беспомощно смотрела на мандарины, радостно катящиеся по двору, обгоняя коробки с овсяными хлопьями для детей, и медленно разливающееся красное вино, которое Настя прикупила для себя. Это все видел Иван и поспешил на помощь. Он, конечно же, узнал одноклассницу и подругу жену и, выхватив тяжелые пакеты из ее рук, ловко собрал все мандарины и еще не разлетевшуюся провизию.

      – Вино спасти не удалось, – констатировал он и мотнул головой в сторону подъезда. – Пошли, донесу.

      – Ничего, у меня есть еще, спасибо, Вань, – ответила уставшая женщина, и они пошли.

      В знак благодарности она предложила ему выпить чая с уцелевшим тортиком. Ивану было неудобно. Нелюдимый интроверт, он хотел по-быстрому сбежать, но тут на помощь матери пришел Мигель и, вцепившись Ивану в рукав, начал тащить его в свою комнату, чтоб показать новую игрушку. Пришлось задержаться.

      Потом они сидели на уютной кухне. Квартира у Насти была огромной, но в ней царила невиданная для Ивана чистота. Настя расспрашивала про его семейную жизнь, Иван отвечал неохотно. Какая семейная жизнь? Муж да жена, одно название и осталось от семейного союза.

      Потом вдруг на столе появилась бутылка вина. Иван не возражал. Подпростывшие дети забылись сном, а они все сидели друг напротив друга, и каждый рассказывал, что его тревожит. Возраст, начавшиеся болезни, трудности быта, отсутствие желания чего-то нового, да и вообще желания уже не те, что в двадцать лет. Пышный бюст Насти вдруг напомнил Ивану про те самые пылкие желания юности. Она сама себе подливала вино, щебеча о том, как в детстве они с Лилькой играли в песочнице и какой та была врединой в школе. Ее лицо раскраснелось, кучерявые рыже-каштановые