Томми и К°. Джером К. Джером

отправиться на прощальный ужин по случаю отбытия означенного друга в Египет следующим утром. Питер был не слишком изобретателен, особенно по части имен.

      – Я ценю независимость в людях, – продолжал рассуждать сам с собой Питер. – Только у нее независимости слишком уж много. Интересно, откуда это в ней?

      Но дело обстояло гораздо серьезней, чем он позволял себе признать. Несмотря на свои деспотические замашки, Томми день ото дня делалась все более и более незаменимой для Питера. За последние тридцать лет Томми стала первой слушательницей, со смехом внимавшей его остротам; она оказалась первой за тридцать лет ценительницей таланта Питера, утверждавшей, что он самый блестящий журналист на Флит-стрит[1]. С Томми были связаны первые за тридцать лет тревоги Питера: он каждую ночь украдкой поднимался, прикрывая рукой свечу, по скрипучей лестнице, чтобы взглянуть, спокоен ли ее сон. Если бы только Томми не «пеклась» о нем! Если бы переключить ее заботу на что-то другое!

      Очередная спасительная мысль осенила Питера.

      – Томми… то есть Джейн! – сказал как-то Питер. – Я знаю, кого я из тебя сделаю!

      – И что же вы учудите на этот раз?

      – Я из тебя сделаю журналистку!

      – Что за чушь!

      – И вовсе это не чушь! К тому же так грубо прошу мне впредь не отвечать. Как вездесущий стажер – а это, Томми, та невидимая, незаметная личность, без которой всякий журналист как без рук, – ты сможешь стать для меня неоценимой помощницей. Ты принесешь мне барыш, Томми, притом весьма ощутимый. Я стану делать на тебе деньги!

      По всей видимости, этот довод был ей понятен. Питер не без тайного удовольствия отметил, что подбородок Томми остался в прежнем положении.

      – Я как-то подсобляла одному парню продавать газеты, – припомнила Томми. – Он говорил, что у меня здорово получается.

      – Вот видишь! – победоносно воскликнул Питер. – Тут способы иные, но в основе то же самое чутье. Решено: мы наймем женщину, чтобы освободить тебя от домашней работы.

      Подбородок дернулся вверх.

      – Я могу делать ее в свободное время!

      – Видишь ли, Томми, мне бы хотелось, чтобы ты везде ходила со мной… всегда была при мне.

      – Сначала вы меня испытайте. Может, я для этого не гожусь.

      Питер постепенно обретал мудрость змия-искусителя.

      – Вот именно, Томми! Сначала поглядим, что ты умеешь. В конце концов, может выясниться, что тебе лучше остаться кухаркой!

      В глубине души Питер в этом сомневался.

      Однако семя упало на благодатную почву. И Томми сама себе устроила журналистский дебют.

      Некая высокопоставленная личность прибыла в Лондон и обосновалась в апартаментах, специально приготовленных для нее в Сент-Джеймском дворце. И каждый лондонский журналист говорил себе: «Ах, если б я смог взять интервью у этой Важной Личности, какого грандиозного успеха я смог бы достичь!» Всю неделю Питер носил с собой листок с надписью: «Интервью нашего специального

1

Флит-стрит – улица в лондонском Сити, на которой долгое время размещались офисы основных столичных газет и журналов. – Примеч. ред.