Недосказанность. Владимир Дараган

означает, что можно гулять, пока перед тобой жена не захлопнула дверь родного дома, а потом сменила замок. Для манипулятора сие значит, что можно издеваться над человеком, пока он терпит и принимает извинения. Для алкоголика граница необратимости наступает где-то с началом цирроза печени.

      Однако, все не так просто. Полностью обратимых поступков нет. Ты сделал шаг, наступил на песок, вернулся обратно, а след остался. Да, его заметет ветер, и внешне будет тот же нетронутый песок. Тот, да не тот. И барханчик образуется другой, и камешек ляжет не на ту сторону.

      Ляпнул лишнее, извинился, улыбнулся – мир-дружба, шампанское рекой, над городом салют. Но наш чертов мозг ничего не забывает. Что-то замазывается хмельным салютом, но, когда нужно и ненужно, всплывает. И складывается на полку, над которой нарисован жирный знак минус. Потом, когда скопится много минусов, полка рухнет. Необратимо.

      Нууу, скажете вы. Это все понятно, зачем столько красивых слов об избитых истинах? Переход количества в качество – такую диалектику мы еще в школе изучали. Что нового тут можно добавить? Кстати, из этих словес легко сделать приятный вывод: по чуть-чуть можно все перепробовать. Главное, чтобы полки с минусами не обваливались.

      Вот тут и будет немного нового. Ты думаешь о полках других людей, а незаметно накапливаешь минусы на своей полке. Один минус, другой, десятый – и ты уже другой. Твоя полка нагружена, трещит и скоро рухнет. Действие равно противодействию – это мы тоже в школе изучали. Изменил другого – изменился сам. У другого минус, и у тебя минус. Ты может и не чувствуешь этого. Так на войне или на охоте бывает. Сначала тяжело нажать на курок, потом привыкаешь. А все потому, что стал другим. Рухнула твоя полка, а ты не заметил. Вроде бы руки, ноги, голова такие же, да не совсем. Железнее ты стал. Хочешь назвать это мужественнее? Назови. Ребенка из горящего дома ты спасешь, а что чувствуют другие, можешь не заметить. Или не захочешь заметить. Не так просто вернуться в себя прежнего. Того, кто еще не нажимал на курок.

      Опять падает снег

      Опять падает снег,

      а в памяти звучит «Tombe la neige».

      Старая песня, ты ее всегда будешь помнить.

      И еще ты помнишь глаза,

      Зовущие, откликающиеся на твой взгляд.

      На ресницах таяли снежинки.

      И такая ласковая улыбка.

      Но все обман, тебя никто не звал.

      Ты шел, а тебя не пускали.

      Как в старом метро – проход свободен, а тебя по ребрам рычагами.

      Ты забыл что-то сделать.

      Это потом понимаешь, что именно ты забыл.

      А тогда казалось, все свободно, тебя ждут.

      А ждали не тебя, ты был попутчик.

      Добрый, веселый, с которым не стыдно.

      А главный герой где-то бродил и никак не хотел встречаться.

      В тот синий вечер тоже падал снег.

      А телефон молчал.

      Ты не пришла. Ты больше никогда не приходила.

      Лучший мир

      Лейбниц сказал, что мы живем в лучшем из возможных миров. Вольтер в своем