По делам нашим. Евгений Васильевич Согласов

ничего нового, согнувшись, весь подобравшись, вновь кинулся на оборотня. В этот раз медведь сумел зацепить Глеба по плечу, но Глеб всё же прорвался и повторно боднул оборотня в пах. Удар в этот раз не вышел очень сильным, хотя медведь охнул, согнулся и замер от боли на мгновенье. Этого мгновения хватило Никодиму и его людям, чтобы опять накинуться на медведя, повалить и начать скручивать и опутывать верёвками злыдня. Тот попробовал сделать последнюю попытку высвободиться. Выпростав лапу, он уже собирался махнуть ею, как секирой, но Никодим рубанул по лапе палашом. "Ах! Мать вашу!" – раздался вопль. Тут на злодея навалились и староста Иван, и сотник Кирилл, и десятник Кирьян. Так оказался повержен оборотень любачёвской округи, почаевский медведь, о котором ещё долго в данной местности будут слагать байки и легенды, одна другой страшнее и не правдивее, и передавать из поколения в поколение. Особо любимым у местных будет рассказ о мужике, который в самое время перед появлением оборотня сел в бурьян по нужде, а когда оборотень явился и рыкнул, мужик рванул по чистому полю со спущенными портками. Человек расстаётся со своим прошлым, смеясь.

      Пока мужики уселись прямо возле медведя, чтобы прийти в себя и отдышаться после схватки, Никодим, несмотря на усталость, проявил расторопность, кинулся в бурьян и буквально обшарил его и вытащил за шкирку на всеобщее обозрение маленького человека в серой одежонке с плоским и белым лицом. Рывком Никодим сорвал с лица человека берестяную маску. "Кто таков?" – грубо спросил губной целовальник. Маленький человек молчал. "Да это Силантий, сродный брат кривого Егора, – сказал подошедший отец Офонасий. – Так я и думал. От них одинаково болотным страхом пахнет. Сообщники. Давайте посмотрим, кто там в шкуре такой, что нечеловеческой силой обладает".

      Не развязывая путы, разрезали стягивающую веревочку на медвежьей шкуре и в ней увидели крупного человека исполинского роста с могучими мышцами и свирепо вращающимися глазами. "Руку перевяжите, кровью изойду," – прохрипел он. Но ранеными оказались и двое из людей Никодима, и Глеб, которого "медведь" полоснул когтями в последнем броске. Быстро принесли тёплой воды, чистого холста, промыли раны и перевязали каждого.

      "И опять похвалю твою смекалку, отец Офонасий, – сказал Никодим, губной целовальник. – Если бы не твоя уверенность, что эту шкоду люди творят, а не нечистая, не знаю, выстояли бы мы в драке? Ведь как он, вор, бился, человеку не под силу". – "Эх, Никодим, ты ещё не видел, какими скачками он прыгать умеет на всех лапах. Истинно, что-то нечеловеческое. Да это и не всякому зверю так суметь. Глеб-то наш каков!" – "О! Глеб – молодец. Уж на что у меня Еремей не зелёный малец, храбр и ловок, в переделках бывал, Яшку Шустрого брал, а и тот на карачках от злодея пополз. А Глеб не сробел, в бой бросился. И все же, отец Офонасий, как тебе удалось раскусить их, змеев?" – "Неторопный осмотр места, Никодим, без наполненных страхом глаз. Вон то место, где один нырял в бурьян, в высокую траву, а второй уже