Каждый второй уик-энд. Эбигейл Джонсон

глаза и улыбнулась: – Эта девчонка – сущий кошмар, и я определенно не вхожу в число ее любимчиков.

      Я опешил от того количества информации, что вывалил на нас, в сущности, совершенно незнакомый человек.

      – Может, не стоит называть ее мать «той еще сукой»?

      – Я знаю, но… – Шелли пожала плечами. – Точнее не скажешь, – выразительно подчеркнула она и снова рассмеялась. – Вы знаете, она усыпила их собаку, пока Роберта не было в городе. Я имею в виду, кто так делает? – Она подалась вперед. – Между нами, она еще и алкоголичка.

      Джереми, похоже, не столько слушал, сколько наблюдал за тем, как вздымалась и опускалась грудь Шелли, когда она делала глубокий вдох – а вздыхала она постоянно.

      Я наклонился к брату, пока Шелли продолжала делиться подробностями.

      – Ты ведь понимаешь, что ей, вероятно, интересно, какого размера подгузники ты носишь.

      Джереми отреагировал предсказуемо, с силой отшвырнув меня к противоположной стене. Его ноздри раздувались от гнева.

      – Меня уже тошнит от твоего дерьма.

      – Неужели? – я с улыбкой оторвался от стены. – Я вроде как…

      Шелли затихла на время нашей потасовки, но снова затараторила, как только увидела нашего отца, поднимающегося по лестнице.

      – А вот и Пол. – В ее голосе прозвучало облегчение, как будто она ожидала, что мы с братом вытянемся по струнке, встречая отца. Когда-то так оно и было.

      Папины руки были заняты сумками. Джереми кинулся ему помочь; я даже не пошевелился.

      – Спасибо, Джер. – Потом отец пристально посмотрел на меня. Казалось, с тех пор как мы виделись последний раз, он постарел лет на десять: бородка торчала клочьями, в светло-каштановых волосах проступало больше соли, чем перца, а обычно загорелое лицо выглядело бледнее. Но он улыбался, и от этого мне захотелось выбить ему зубы. – Привет, дружище.

      – Не переживай! – крикнула Шелли, снова привлекая к себе внимание. – Они только что приехали. Мы как раз успели познакомиться. Пол, ты мне не говорил, какие симпатичные у тебя сыновья. Джереми – вылитый ты, и у Адама очень милая улыбка. – Она приветливо усмехнулась, но я так и не улыбнулся. Папа поблагодарил ее и повел нас в свою квартиру.

      Тогда-то мне и открылась первая ложь Шелли: внутри оказалось ничем не лучше. Две крошечные спальни, маленькая кухня-столовая и гостиная чуть больше прихожей: в ней едва помещались диван и телевизор.

      – Что ж… – папа хлопнул в ладоши, – …кому нужна экскурсия? – Мы с Джереми молчали. – Полагаю, мне следовало бы приберечь шутки на вечер после ужина, а? У меня много планов, и я надеюсь, что вы, ребята, поможете мне осуществить некоторые. У этого здания крепкий каркас, сами увидите.

      – Да, – сказал Джереми. – Поможем. – Он попытался поймать мой взгляд, но я отвернулся.

      Папа указал на закрытые двери комнат справа:

      – Я отдаю вам спальни, ребята. В одной есть балкон, зато другая немного просторнее.

      – Адам –