.

кровати, пододвинула маленький столик, на котором стоял поднос, и откинула полотенце.

      Дремавшая у окна Натали открыла глаза и, увидев, что её госпожа всё-таки решила не морить себя голодом, улыбнулась.

      – Уже остыло всё, – покачала головой служанка. – Может, свежего принести? Наверное на ужин что-то готовят, неужто вам не оставят?

      – Нет, не надо, – отозвалась Кристина.

      Мясо было слишком жёстким и достаточно холодным, хлеб успел значительно подсохнуть, а вино оказалось совсем некрепким, но она съела всё, чтобы не обижать Натали. Да и, в конце концов, неизвестно, сколько ещё ей сидеть взаперти, а служанку могут ещё раз не выпустить… Мелькнула мысль, что отец попросту решил уморить её голодом, и Кристина чуть улыбнулась. В любом другом случае он бы не стал так поступать, но сейчас-то всё по-другому. Сейчас она такого более чем заслужила.

      Подойдя к окну (при этом каждый шаг отдавался болью во всём теле), Кристина откинула светло-фиолетовые шторы и оглядела Нижний город, горстки тёмных крыш и совсем крошечные фигурки людей. Только вчера, двадцать четыре часа назад, всё было хорошо. Надо же, как один день может изломать сразу несколько судеб…

      Кристина резко отвернулась – гнать прочь ужасающие воспоминания не получалось, и они разрывали голову, лежали тяжёлым камнем на душе, выбивали пол из-под ног…

      Ожидание томило. Неужели лорд Джеймс запер её навсегда? Неужели он даже не хочет её видеть? Кристина успокаивала себя тем, что он даёт время: ей – подготовиться к разговору, а себе – вынести вердикт. Нужно просто подождать.

      Тяжело вздохнув, Кристина вернулась в постель. Что же решит отец? Оставит ли наследство ей или как можно скорее выдаст замуж – неспроста же он заговорил об этом вчера… Впрочем, кому ещё лорд Джеймс может передать власть, если не ей? Хотя он вполне может найти какую-то лазейку в наследственных обычаях, чтобы завещать Нолд кому-то ещё и тем самым наказать дочь за всё, что она натворила.

      Кристина долго думала об этом, и такая участь казалась ей чересчур мягкой. Она хотела поделиться своими раздумьями с Натали, но та, видимо, не спавшая всю ночь, уснула, устроившись в просторном кресле. А Кристина так и не уснула, несмотря на усталость, терзаясь противоречивыми мыслями. Думала о прошлом и как будто снова переживала моменты поединка – от этого дико трясло, а на глазах выступали слёзы. Размышляла о будущем и понимала, что его у неё теперь нет, а во всём виновата она и только она. Что ж, заслужила.

      Как только закат вступил в свои права и окрасил небо в ярко-розовый цвет, Натали резко открыла глаза и подорвалась с места, решив во что бы то ни стало принести госпоже ужин. Кристина пыталась уверить служанку, что не голодна, однако все её убеждения прошли даром. Натали, ловко уговорив охранников, шмыгнула из комнаты.

      Кристина встала, касаясь босыми ступнями мягкого ковра, и погляделась в зеркало, снедаемая скукой. Да уж, в гроб и то краше кладут. Волосы растрепались